Fortune favours the brave
Название: Children of the Diaspora
Автор: Vera (Vera_DragonMuse)
Переводчик: Desert Eagle
Фэндом: Хоббит
Персонажи: Фили/Кили; Торин Дубощит, Дис
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Фэнтези, легкий налет Флаффа
Предупреждения: Инцест
Статус: в процессе написания
Саммари:
Пусть он никогда не видел своей родины, но Фили был из Эребора. Он знал это так же хорошо, как знал цвет неба и силу родительской любви.
Публикация на других ресурсах:
Перед публикацией на других ресурсах настоятельно рекомендуется спросить разрешение у переводчика. Перед публикацией на языке оригинала - соответственно, спросить разрешение у автора.
Глава 1
читать дальшеКогда родился Фили, Эребор уже был потерян. Он не помнил душистый воздух нижних пещер, как помнила его мать, и не ведал он о звоне кирки о камень, о чем вспоминал его отец. Он никогда не бродил по огромным залам и не спускался извилистыми коридорами в обширные штольни. Он никогда не воровал хлеб из королевских кухонь и не играл драгоценными камнями, лежа в роскошных яслях. Но все эти вещи жили внутри в него, впитанные с молоком матери, рассказанные голосом отца.
Фили был из Эребора. Он знал это так же хорошо, как знал цвет неба и силу родительской любви.
Когда ему уже было семь лет, он впервые увидел Торина. Позже он удивлялся, почему это не случилось раньше. Возможно, ему о нем рассказывали и прежде, но он был слишком молод, чтобы понять и запомнить.
Стоял ранний полдень середины весны. Они снова были в пути, повозка отца нагружена узорными коваными товарами наравне с горшками и котелками. Ослица Тона бродила по укрытому травой берегу, наполняя брюхо травой. Мать Фили повела его вниз, к бегущему ручью.
- Смотри, - указала она, - видишь, как прыгает рыба?
- Можно я словлю хотя бы одну? – спросил Фили, не сводя глаз от сверкающей чешуи.
- Быть рыбаком не так-то просто, - рассмеялся его отец, отламывая от дерева ветку и цепляя к ней нить. Несколькими ловкими движениями пальцев он привязал крючок и показал сыну, как забрасывать наживку в воду.
- Только не вздумай хвастаться своими умениями перед Торином, - проворчала мать. – Это всё эльфийские штучки.
- Тогда пусть Торина кормит его гордость, - вздохнул отец. – Но она не сможет насытить моего сына.
- Кто такой Торин? – спросил Фили, не сводя глаз с кругов на воде, расходящихся после забрасывания удила.
- Это твой дядя, мой берилл, - улыбнулась мама. – Ты однажды его встречал, но ты был слишком мал, чтобы вспомнить. Но скоро ты увидишь его снова.
Леска дернулась, и со счастливым смехом Фили вытащил из ручья рыбину.
- Молодец, парень, - отец хлопнул его по плечу.
Он не помнил, съели ли они эту рыбу или выпустили её обратно. Вместо этого, он запомнил грусть в глазах своего отца и благоговение своей матери, когда та упоминала имя своего брата. Позже он узнал, что загадочное «скорое» прибытие дяди случится лишь через два года.
Медницкие работы его отца привели их в Пеларгир, где они поселились в доме недалеко от порта. Каждое утро отец впрягал ослицу в повозку и объезжал город, ремонтируя посуду жен рыбаков. Его мать работала прачкой, проводя часы над парующим чаном, пока её волосы не выбивались из кос и не завивались вокруг её лица темным облаком. Фили помогал ей, помешивая вещи в чане до тех пор, пока не заболят руки. Вечером возвращался уставший отец. Фили приносил ему низенькую подставку для ног, а его мать тем временем готовила ужин. Она всегда жаловалась, что не доставало того или иного ингредиента, но для Фили тушеное мясо, жаркое и ореховые хлебцы маминого приготовления были самой вкусной стряпней.
Когда они жили в Пеларгире уже полгода, мать приготовила блюдо, какого Фили еще не видал: высокий медовый пирог с грецкими орехами, пропитанный сладким сыром. Обычно она говорила, что для таких роскошеств у них не было в достатке меда, поэтому в этот раз Фили съел свою порцию мгновенно, пока мама не передумала.
- Это блюдо мне знакомо, - пробормотал отец, надгрызая свою порцию. – Однажды ты мне его уже готовила.
- И вот я приготовила его еще раз, - сказала она с вымученной улыбкой. – Не каждый может похвастаться таким дважды за столь короткое время.
- Когда? – спросил его отец.
- Пять месяцев. Может, шесть.
- Когда что? – спросил Фили, облизывая остатки меда со своих пальцев.
- Мой берилл! – его мать опустилась на колени рядом с ним. Она отложила его тарелку в сторону, а затем взяла его маленькие ручки в свои. – Ты станешь старшим братом.
- Я? – он взглянул на отца, который сдержанно кивнул. – Но почему? Я ведь и так уже старше многих.
- Конечно, старше, - успокоила его мать. – Махал решил наградить нас еще одним ребенком, мой берилл. Он видит, что ты был хорошим, и делает тебе подарок, понимаешь?
Но позже, когда Фили должен был уже спать, он смог подслушать сквозь щель под дверью другой разговор.
- Как мы справимся с этим? – плакала мать. – Как мы сможем содержать еще одного ребенка?
- Не все так плохо, - успокаивал её отец. – У меня здесь есть работа. Если мы накопим немного денег за следующие пару лет, я смогу открыть свою кузню.
- И какой же человек предпочтет услуги гнома кузне людей? – выпалила она. – Не давай мне ложную надежду.
- А ты не сдавайся так легко, - голос отца был не злым, а очень уставшим. – Фили – наша драгоценность, наше богатство. И если я не могу удвоить наше состояние, то это можешь сделать ты.
Наступила тишина и Фили откинул в сторону одеяла, подкрадываясь к двери и прижимая ухо к дереву. Молчание затянулось, и ему стало страшно, хотя он сам не знал, почему.
- В комнате моих родителей была колыбель,- наконец проговорила мать. – Украшенная отполированным железом, которое блестело, как серебро. Когда-то в ней спала моя мать, а затем и я. Она всегда говорила, что в один прекрасный день она достанется моим детям.
- Да, у моей семьи тоже была люлька. Но я не думаю, что она была красивее твоей.
- Каждый раз я думаю, что нагоревалась вдоволь и уже не смогу больше плакать, - она прошлась по комнате, её плотные юбки шуршали по полу. – Как было бы хорошо иметь возможность положить моего ребенка в ту колыбель!
- Мы выкуем новую, - сказал ей отец. Снова воцарилось молчание, длящееся так долго, что Фили начал зевать. Он залез обратно в уютное гнездышко из одеял и больше уже ничего не слышал.
Следующим же вечером отец умостил Фили на плечи, и они вышли к повозке. Колыбель была первой вещью, которую Фили помогал создавать отцу. Каждый слиток проходил через его маленькие ручки, когда он подавал металл отцу, и каждый стык удостаивался нескольких ударов его собственного молота.
- Я помогал! – ликовал Фили, когда отец показал их шедевр.
- Правда, мой берилл? – мать подняла его на руки и крепко обняла. – Как красиво. Какой ты отменный кузнец!
- Ты только не печалься, - Фили спрятал лицо у неё на плече.
- Я не печалюсь, - она поцеловала его в щеку. – Как я могу печалиться, когда мой маленький сын такой способный?
Колыбель заняла почетное место у камина, хотя она пустовала еще много месяцев. Фили наблюдал, как живот матери всё округлялся, а улыбка отца становилась всё более широкой. Теперь, когда он возвращался по вечерам домой, подставкой для ног пользовалась именно мама. А стряпней вместо неё занимался отец. Он добавлял больше специй и пытался готовить разнообразные блюда. Фили полюбил баранину, приготовленную по человеческой традиции, а также питал нежные чувства к местным пирожкам с начинкой.
- Ты превратишь его в гондорца, - жаловалась мать, вгрызаясь в порцию мяса.
- Для этого понадобится что-то большее, чем просто ужин, - смеялся отец. – Или ты боишься, что тебе придется сбрить бороду и носить полотняные юбки?
- Какие ужасные вещи ты говоришь! – со смехом произнесла мать.
- Я хочу себе гондорский меч, - Фили переминал зеленый горошек до пюреобразного состояния.
- Человеческий клинок? – фыркнул отец. – Нет уж, когда ты достаточно подрастешь, я отведу тебя в настоящую кузню, парень. Ты сам сделаешь себе оружие, как и полагается.
- А ты сам делал себе топор? – спросил Фили, сразу же забыв про горошек.
- Когда мне было пятьдесят, мой отец научил меня, - он принялся яростно жестикулировать вилкой. – Мне пришлось выковать три топора и сплавить их обратно, пока наконец мой отец не был удовлетворен результатом. Тогда он взял удавшийся топор и продал его, а меня заставил выковать еще три. «Однажды, между тобой и смертью будет стоять лишь это», – сказал он мне тогда, - «так что сделай топор идеальным». И когда тебе исполниться пятьдесят, я скажу тебе то же самое.
- Пятьдесят? – простонал Фили. – Но ведь до этого еще так далеко!
- Годы пролетят быстрее, чем ты думаешь, - произнесла мать, добавляя в его тарелку еще горошка. – Ешь, мой берилл.
Он доел свою порцию, вытер руки и лицо влажной салфеткой и переместился к камину, поиграть деревянными солдатиками. Его мать и отец сидели за столом, болтая о чем-то скучном. А затем мать внезапно тихо застонала, прижимая одну руку к животу.
- Время? – спросил отец, и она резко кивнула. – Я схожу за Баной.
- Нет! – мать выпрямилась на стуле. – Я уже родила одного ребенка с твоей помощью, и сделаю так еще раз.
- Но ты не должна отказываться от компании женщин.
- Что полезного сделает Бана? Она мне не сестра, не мать, не тетка и не кузина. Просила ли она меня распустить ей косы после свадьбы? Зажигала ли она свечу на Зокаре для моих мертвых родичей? Предложила ли она мне конфеты, когда узнала о моей беременности?
- Она не из наших чертогов. Это не её традиции.
- Именно, - мать поднялась на ноги. – Я родила ребенка в глуши, где вместо колыбели были наши руки, а вместо крыши – ветви деревьев. Вне сомнений, я смогу родить еще одного в уютных стенах наших комнат.
- А что насчет Фили?
Фили сидел на корточках, крепко сжимая в кулачке игрушечного солдатика.
- Я могу помочь, - предложил он.
- Можешь, - кивнула ему мать. – Осталось грязное белье, которое надо постирать для Малис. Можешь доделать это за меня?
- Конечно, - он вскочил на ноги и подошел к корзине из ивовых прутьев, куда складывали белье.
- Хорошо, - она поцеловала его в лоб. – Когда закончишь, выпей стакан козьего молока и отправляйся в постель.
- Но я пропущу рождение ребенка!
- Я тебя разбужу, - пообещал ему отец, поддерживая под локоть мать по пути в их спальню.
Стирка не заняла много времени. Он аккуратно сложил белье, как учила его мать. Из соседней комнаты доносилось пение отца, и в более спокойные вечера такие обрывки песен и колыбельных всегда усыпляли Фили. Как ему и было сказано, он налил в стакан козьего молока и выпил его до дна, несмотря на то, что оно было противно теплым.
С собой в спальню он захватил огарок свечи, намереваясь бодрствовать в ожидании, но его скоро сморил сон. Проснулся он из-за того, что отец тряс его за плечо, свеча у кровати давно потухла.
- У тебя брат! – воскликнул отец. – Хочешь посмотреть на него?
- Да! – Фили выбрался из кровати и выбежал из спальни, как был, без халата и тапочек.
Колыбель по-прежнему стояла у огня, но простыни, которые положила туда мать несколько недель назад, уже были не пустые. Там, в пеленках, лежал младенец, и всё, что мог видеть Фили – это маленькое спящее личико.
- А как его зовут?
- Кили, - его отец протянул руку и слегка отогнул край простыни. – Фили значит радость, а Кили значит смех. Что скажешь?
- Мне нравится, - проговорил Фили.
- Хочешь взять его на руки? – в дверном проеме показалась мать, под ее глазами залегли темные круги.
- Да, очень, - на самом деле Фили не хотел этого, но ему не нравилось, как выглядит его мама, поэтому он решил, что лучше согласиться.
- Тогда сядь сюда, - она села в широкое кресло и похлопала по подушке. Фили вскарабкался рядом. – Протяни руки, обязательно поддерживай ему голову.
Она обняла его за плечи, придерживая, а отец тем временем передал ему младенца. Кили лишь тихонько вздохнул, продолжая спать. Из-под пеленок выбился пучок волос – темных, как у матери, вместо светлых отцовских.
- Мой брат, - медленно произнес Фили, словно пробуя слова на вкус.
- Скажи «ah haza», - сказала мать.
- Ah haza, - повторил он.
- Хорошо, что именно эти слова на кхуздуле ты узнал первыми.
Фили нахмурился. На самом деле, он знал много слов на кхуздуле, хотя еще не начинал его учить. Он слышал, как отец и мать разговаривали на нем, но он далеко не всегда мог понять мысл фраз. Однако, прислушиваясь к разговорам, он уже знал значение своего имени. А также имени матери – Дис значит свежесть, и имени отца – Арин значит мудрость.
- Ты начнешь изучать его, когда тебе исполнится двадцать, - улыбнулся отец. – Но неплохо, если ты будешь знать то или иное слово немного раньше положенного срока.
- Ah haza, - почтительно повторил Фили. – Кили, ah haza.
- Да хранит вас Махал, - мать поцеловала его в лоб, а затем забрала у него Кили. – Ну а теперь возвращайся в постель.
Следующие несколько месяцев пролетели незаметно. Их жизнь шла своим чередом. Отец уезжал с утра на повозке, а мать оставалась дома, стирая. Хотя теперь она часто прерывала работу, дабы покормить ребенка, сменить пеленки или убаюкать. Порой последние два задания она поручала Фили, и тот скоро наловчился быстро отбрасывать пеленки, прежде чем до него доходил их запах. Но баюканье удавалось ему хуже, поскольку он был еще слишком мал, чтобы правильно держать ребенка и качать его одновременно. Хотя, Кили особо по этому поводу не возражал.
Это случилось поздним вечером. Огонь медленно затухал в камине, Кили лежал в своей колыбели. Фили выпытывал у отца одну историю за другой, лишь бы не идти в постель. Мать продолжала ворчать на это, но не сгоняла Фили с его места у каминного коврика.
- И как ты думаешь, что на это сказал Даин? – спросил его отец.
- Нет? – предположил Фили.
- Конечно «нет»! – подтвердил отец.
В дверь постучали, и они все замерли. Фили попытался вспомнить, стучал ли к ним кто-нибудь вообще. Некоторые другие семьи гномов иногда навещали их, но они всегда планировали визиты заранее, чтобы успеть приготовить еду. Никто еще не приходил посреди ночи без предупреждения.
- Сидите тихо, - отец поднялся со стула и взял свой топор, который стоял у двери. – Кто там?
- Открой и узнаешь, - последовал ответ.
- Торин! – его мать вскочила на ноги, отталкивая отца в сторону, и распахнула дверь.
На пороге стоял гном, самый высокий из всех, которых встречал Фили. У него была большая темная борода и свирепый взгляд. Он раскинул руки в сторону, и мать с радостным возгласом кинулась в его объятия.
- Как же долго мы не виделись, - Торин крепко обнял мать Фили.
- Ты слишком много путешествуешь, - запричитала она. – Тебе следует задержаться на одном месте хотя бы десяток-другой лет.
- Может, и задержусь.
- Заходи же, присаживайся, выпей эля, - отец Фили протянул руку, дабы принять у него плащ.
- Обязательно, но сначала я должен увидеть сестриных сыновей. Боюсь, и так слишком долго это откладывал, - Торин прошагал к Фили, возвышаясь над ним, словно башня. – Ты, значит, Фили?
- Да, - Фили бесстрашно смотрел на него вверх. – Твой пояс похож на мамин.
- Как и дóлжно. Он украшен гербом нашей семьи, - Торин слегка наклонился к нему. – Ты знаешь наше происхождение?
- Я Фили, сын Дис, дочери Траина Третьего, сына Трора, сына Даина, сына Наина Второго, сына Оина, сына Торина Первого, сына Траина, сына Наина Первого, за которым следуют пятеро Дуринов, вплоть до Бессмертного, - Фили сделал глубокий вдох, - Я также сын Арина, сына Дарина…
- На этом достаточно, - Торин положил тяжелую ладонь на плечо Фили. – Тебя отлично воспитали.
- Он отлично слушает, - отец Фили предложил Торину пинту эля, которую тот охотно принял.
- А это второй сестрин сын? – спросил Торин, вглядываясь в колыбель, где спал Кили. – Отправляясь в путешествие, я не слышал его имени.
- Его зовут Кили, - Фили хватился за край колыбели. – Ah haza.
- Ta haza, - согласился Торин. – Ah haze-chun. Tan ach ah haze-chun.
- Не путай его, - одернула его мать. – Ты же знаешь, он еще не начал учебу.
- Он сказал, что Кили его племянник, как и я, - провозгласил Фили.
- Смышленый, - Торин едва заметно улыбнулся. – Почему ни одного из них не назвали в честь их предков?
- Потому что смеха и радости никогда не бывает много, - мать упрямо подняла подбородок. – Если бы ты путешествовал со своей семьей, то сам бы принимал участие в выборе имен.
- Вздор! – Торин вглядывался в простыни, в которых лежал Кили. – Ты всегда делаешь по своему, сестра, не зависимо от того, здесь я или нет. Отличный парнишка. Как я вижу, он унаследовал волосы по линии Дурина.
- Именно.
- Ты голоден? – спросил отец, который стоял поодаль, наблюдая.
- Еда не помешает.
Никто не проронил ни слова о том, что Фили уже пора в кровать. Тихо, как мышь, он уселся на стул, наблюдая, как мать разогревает рагу из кролика и слушая рассказ Торина о его путешествии. Отец Фили хранил молчание, лишь подливая Торину пиво, а после еды предложил ему трубку.
- Ты останешься? – наконец спросила мать.
- Не в Пеларгире, а в Линхире, за день пути отсюда, там есть работа, которую мне надо выполнить, - Торин вежливо пыхнул предложенной трубкой, но вскоре отложил её в сторону. – Я там поселюсь на какое-то время.
- Я слышала, недавно там остановился Глоин. Он все еще там? – расспрашивала мать.
- Так и есть. Я слышал, он нашел невесту, хотя я не знаю ни её имени, ни происхождения, - он выпустил из носа облачко сизого дыма. – Свадьба будет кстати. Сейчас такое случается не часто.
Кили издал хныканье, обычно предшествующее плачу. Фили протянул руку к яслям, чтобы успокоить его, но было уже поздно: мать обратила на него внимание.
- Фили! Почему ты все еще не спишь? – она подняла его на ноги, невзирая на протесты. – Ты же не встанешь утром, мой берилл.
- Берилл? – Торин вскинул одну бровь.
- Это из-за волос, - она провела ладонью по спине Фили, сразу же сменяя гнев на милость. – Мой золотистый самоцвет.
- Не слишком подходящее прозвище для мальчика.
- А не твоя ли мать кудахтала над тобой и называла тебя своей жемчужиной? Может, для остальных ты и непобедимый воин, но я помню тебя мальчонкой с грязными коленями, гоняющегося за летучими мышами.
- Перестань, - Торин поднес к губам кружку, скрывая улыбку. – Ты говоришь какую-то чепуху.
Она отвела Фили в его спальню и уложила под меховые одеяла.
- Он оказался лучше, чем в историях, - сказал Фили, когда она убирала с его лба прядь волос.
- Я тоже так думаю, мой берилл.
Глава 2
читать дальше- Ну, пожалуйста? – Кили потянул Фили за тунику. В свои пятнадцать Кили едва достигал полутора футов высоты. По меньшей мере, четверть этого всего составляла копна темных волос и большие карие глаза, перед которыми не могла устоять даже их мать.
- Я должен дописать эту страницу, - сказал ему Фили, не решаясь поднять взгляд на умоляющего его брата. – Если я не закончу, у меня будут неприятности.
- Но мне очень скучно, - выпалил Кили, словно это был самый веский аргумент.
- Просто посиди тихо еще пару минут.
- Но…
- Терпение! – сказал Фили. – Иди, сядь рядом. Когда острие пера достигнет края страницы, значит, я закончил.
Кили взобрался к нему на лавку и склонился вперед, наблюдая. Перо шкрябало по пергаменту, когда Кили старательно переписывал предложения и абзацы.
- Я знаю это слово! – прервал его Кили, бормоча сквозь большой палец, засунутый в рот. – Это я.
- Не ты, - Фили покачал головой. – Видишь эту косую черту? Это означает обычный смех. Noin gogen Temba kili. Ноин услышал смех Тембы. А затем он сказал… прекрати сосать палец.
- Он так не говорил, - нахмурился Кили.
- Он - нет, а я говорю, - Фили написал еще одну строчку.
- А что он еще говорит?
- Какая разница? Тебе еще рано учить все это. Отец говорит, что язык портится, когда его учат в раннем возрасте, - пока Фили не исполнилось двадцать, он слышал этот аргумент очень часто. – Посиди смирно, я почти закончил.
- Скажи мне, что он сказал еще, и я замолчу.
- Обещаешь?
Кили убедительно закивал головой.
- Ну, хорошо. Здесь говорится, что Ноин услышал смех Тембы и полюбил её. Для неё он выковал ожерелье из сияющих звезд и женился на ней. У них был ребенок – дочь по имени Боин. Темб умерла при родах, и Ноин горестно оплакивал её. Он создал похожую на неё статую и повесил на неё ожерелье. Изваяние до сих пор стоит среди предков из дома Линина, на третьем нижнем уровне, в четвертом коридоре.
- В каком еще уровне? – спросил Кили. – В каких коридорах?
- В тех, которые в Эреборе, - пожал плечами Фили. – Это хроники, описывающие дом Линина и дом Сори. Находились бы мы сейчас там, мы бы точно знали, о каком месте повествуется в книге.
- Но теперь это не имеет значения, - Кили слез с лавки, его голос сразу лишился красок. – Мы никогда не увидим статую Темб.
- Не расстраивайся, она, наверное, ужасная, - Фили тяжело вздохнул, обнимая Кили за плечи. – У всех из дома Линина были маленькие носы.
- Я хотел бы увидеть все то, о чем нам рассказывали, - Кили спрятал лицо в тунике Фили. – А ты?
- Конечно. Но мы не можем, поэтому пользы от слез нет никакой.
- Я не плачу! – запротестовал Кили. – Я слишком большой, чтобы плакать.
- Да ты меньше, чем полпинты, - поддразнил его Фили, который и сам иногда был плаксивым. В конце концов, ему было всего лишь двадцать. Единственным человеком, который считал его взрослым, был Кили. – Пошли!
- Но ты еще не закончил, - Кили указал на оставшиеся несколько дюймов пергамента.
- Забудь. Я доделаю это позже, - он слез с лавки и протянул руки, чтобы Кили мог на него забраться. – И какие у тебя планы? В парк?
- Можно мы сделаем кораблики?
- Только если ты пообещаешь не бросаться за ними. Я не буду вылавливать тебя из пруда, если ты упадешь.
- Будешь, - Кили вывернулся из объятий Фили и побежал к их плащам. – Мы пойдем гулять, мама!
- Только не долго! – отозвалась она.
Они переехали из старого домика, когда Кили еще только учился ходить. Новый дом с террасой и витой лестницей Фили нравился больше. Мама перестала работать прачкой, и занялась шитьем. Папа продавал её изделия вместе со своими горшками и котелками, и они неплохо жили. Денег стало немного больше, и они вздохнули свободнее. Кили никогда не знал, что такое настоящая бедность, чему Фили был рад.
- Подойди сюда, - скомандовал Фили, застегивая пуговицы на плаще младшего брата, чтобы мех плотнее сидел вокруг его шеи, а затем напялил шапку на его кудри. – На улице холодно.
- Всё? – нетерпение снедало Кили. – Мы можем уже идти?
- Всё, - Фили накинул собственный плащ, и они вышли на улицу.
Новый дом располагался на несколько улиц выше от доков. Вместо стойкой рыбной вони в воздухе витал запах морской соли. Улицы были полны мужчин и женщин, спешащих по своим делам. Фили уже с ловкостью лавировал между ступающими не глядя под ноги людьми и раскачивающимися сумками. Из-за того, что Кили был маленьким, ему приходилось проявлять удвоенную осторожность. Они шли быстро, выбирая кратчайший путь и пританцовывая на брусчатке.
Парк больше был похож на обычную улицу, на которой посадили несколько деревьев, чтобы разбавить бесконечную череду домов. В центре парка находился искусственный пруд. На поверхности плавала тонкая корка льда, но Фили без проблем разбил её задником ботинка, пока Кили собирал палочки, ореховые скорлупки и листья.
- Этого хватит для целого флота, - рассмеялся Фили, когда брат вывалил перед ним добычу. – Ты же знаешь, нам надо вернуться домой к ужину.
- Я хочу сделать что-то большое, - Кили достал маленький ножик, который ему разрешили носить лишь недавно. – Может, галеру.
- Не уверен, что она поплывет, - Фили отламывал черенки листьев, переплетая их в подобие веревки.
- Тогда сделай мне парусник, - скомандовал Кили. – Большой.
- Не командуй, я тебе не слуга.
- Ну, пожалуйста? – Кили не отрывал взгляд от ловких движений рук брата.
- Ладно. Но не обижайся, если он не поплывет.
- Не буду.
Сооружение поделки заняло едва ли не час, но когда работа была закончена, то взору предстал красивый кораблик из аккуратно скругленной скорлупы и тремя мачтами. Парусами служили листья, которые развевались на ветру.
- Лучше, если запустишь его ты, - Кили вложил кораблик в руки Фили. – У тебя это хорошо получается.
Фили не торопился, придерживая кораблик в ладонях и плавно опуская его на поверхность воды. Его пальцы уже начали замерзать, когда он, наконец, отпустил игрушку. Кораблик слегка завалился на бок, но выстоял. Фили аккуратно подтолкнул его.
- Смотри! – в радостном волнении Кили вцепился в брата. – Плывет!
Еще несколько долгих минут кораблик плавал по поверхности, перемещаясь от одного конца пруда к другому. Но он постепенно все больше заваливался на бок, пока не набрал воды и не перевернулся, погружаясь на дно.
- Неплохо вышло, - Фили наблюдал, как по поверхности расходятся последние круги.
- А теперь он будет лежать на дне с затонувшими сокровищами, - Кили бросил в воду несколько палочек. – Как ты думаешь, когда пруд высохнет летом, он все еще будет там?
- Может быть, - Фили пожал плечами. – В свое время узнаем.
- А теперь нам пора идти?
Фили поднял глаза к небу, где солнце ползло на запад.
- Еще нет. Хочешь потренироваться?
- Да!
Вместо веточек, Фили подобрал гальку. Он бросил одну повыше в сторону Кили, который подпрыгнул, держась за дерево, поймал её, и, перекувыркнувшись, кинул её обратно. Они перебрасывались камешками без особых трудов, практически сравнявшись по силам: свой рост Кили компенсировал скоростью.
Они смеялись, раскрасневшись от такого интенсивного поединка, но для них это не было праздной игрой. Таким быстрым движениям научил их Торин, которые в один прекрасный день должны были помочь им избегать любого вида оружия. С мечом или топором, такая акробатика быстро превращается в смертельный танец. У Фили уже даже был тренировочный меч из крепкой древесины, хотя он еще не приступил к своим урокам.
С каким врагом им придется сражаться в будущем, им объясняли расплывчато. Вероятно, с орками и троллями. И, конечно же, любой головорез, решивший, что гномьи малыши являют собой легкую цель, быстро поплатился бы за это. Однажды Фили сломал руку взрослому человеку, решившему стащить у него кошель. Там находилось лишь несколько медных монет, но Фили не собирался отдавать их без боя.
Солнце спустилось ниже, стало холодать. Свистом Фили объявил об окончании игры. Спрыгивая с парапета, Кили приземлился прямо в объятия Фили, обхватывая его руками и ногами.
- Сегодня я для тебя еще и роль лошади буду играть? – спросил Фили, вскидывая брови.
- Я устал, - Кили вцепился в него сильнее. – Я не хочу идти.
- Какой же ты тогда боец, если тебя страшит простая прогулка несколькими кварталами, - Фили взъерошил ему волосы, кудрявые локоны путались между пальцами. – А где твоя шапка?
- Оставил на тротуаре, - маленький грязный пальчик указал на нужное место.
- Вижу.
Когда он поднимал с земли мягкую материю, она оказалась гораздо тяжелее, чем должна быть. Удивляясь тому, что же там мог спрятать Кили, он обнаружил внутри шесть серебряных и десять медных монет. Фили высыпал их в ладонь.
- Это ты их нашел? – спросил он, уже заранее зная ответ.
- Нет, - Кили выглянул из-за его плеча. – Мы можем оставить их себе?
- Да, - он сжал ладонь в кулак, борясь с внезапной вспышкой злости.
Было нетрудно представить, как люди, спеша по делам, останавливались посмотреть на двух гномьих детенышей, показывающих чудеса акробатики. Их посчитали бездомными или актерами, пытающимися заработать немного денег. Фили высыпал монеты себе в карман. Что эти сытые людишки знают о войне? И какая разница, что они приняли их тренировки за игру на публику?
И все же, когда он шел по направлению к дому, его терзала злость.
- А что мы на это купим? – Кили, обхватив Фили одними ногами, принялся надевать шапку.
- Завтра мы отправимся на базар, - рассеянно ответил Фили. – Может, мы купим тебе шапку, которая не спадает с головы.
- Я не хочу другую шапку.
- Тогда носи ту, которая у тебя есть, - выпалил он, сразу же жалея о своем тоне.
- Мне было жарко, - шмыгнул носом Кили.
- Прости, прости, - он переместил Кили выше, усадив его на плечи. – А теперь проведи для меня разведку.
- О! Я вижу повозку перед нашим домом! – Кили выпрямился, мгновенно забывая обо всем. – Папа, должно быть, дома. Я не вижу того котла, наверное, он его продал, но там еще много изделий из серебра.
- Мама расстроится, - Фили посторонился, дабы не попасть под копыта чрезмерно резвой лошади.
- Дядин пони! – Кили чуть не свалился с плеч Фили от радостного волнения. – Я думал, он приедет на следующей неделе.
- Он правда здесь? – Фили выпрямился, вглядываясь вперед, и – действительно – рядом с серой спиной Томы виднелась пятнистая шерсть лохматого пони Торина.
Последний квартал он уже бежал, Кили издавал радостные возгласы над его головой, а толпа пораженно расступалась перед ними. Когда они добежали до ступеней, Торин вышел на улицу. Его руки были скрещены на груди, а выражение лица было строгим и сдержанным. Фили плавно затормозил, и Кили спрыгнул на землю.
- Где же мои ah haze-chuns? - Торин меланхолично поднял одну бровь. – Кто-нибудь их видел?
- Мы здесь, дядя! – Кили встал на цыпочки.
- Где? – Торин картинно оглядывался вокруг.
- Здесь! – Кили подпрыгнул, и на этот раз Торин схватил его в охапку прямо на лету.
- Сестра, я поймал одного! – прокричал Торин обратно в дом. – Что мы с ним сделаем: сварим или зажарим?
- Нет! – Кили хохотал и вырывался.
Торин занес его внутрь, а за ними по пятам последовал Фили.
- О, этого? – мать высунула голову из кухни. – Лучше его отпустить, он мелкий, будет на один зуб.
- Как скажешь, - кивнул Торин, опуская Кили на пол.
- Я не мелкий! – возмущался Кили, выпрямляясь на цыпочках. – За этот год я вырос на дюйм!
Пока Кили тараторил, Фили пошел в мастерскую за дополнительным стулом. Он с удивлением обнаружил там отца, курящего трубку. Мастерская плавно превращалась в территорию мамы, все помещение было занято её поделками.
- К нам пришел дядя, - сообщил ему Фили, сметая с подушки металлическую стружку.
- Я знаю, - его отец выпустил колечко дыма, которое поднялось к потолку. – Не думаю, что он будет возражать, если я побуду здесь еще немного. Как прошел твой день?
- Хорошо. Мы пускали кораблики и немного потренировались, - на этом он раздраженно уставился вниз на стул.
- Что такое? – отец протянул ему руку. – Давай-ка, ты еще не достаточно взрослый, чтобы отказываться сидеть у меня на коленях.
- А по-моему, достаточно.
Однако Фили не отказался от предложения, и, закрыв дверь от любопытного Кили, взгромоздился на колени отца. Тот успокаивающе обхватил его одной рукой.
- Что случилось?
- Это глупо…, - хмыкнул Фили. – Мы тренировались, и Кили положил подальше свою шапку. Какие-то люди подумали, что мы зарабатываем представлением деньги и оставили нам несколько монет. Наверное, я должен быть рад, что раздобыл их?
Его отец молчал долгое время, попыхивая трубкой. Дым окрашивал воздух в серо-голубой цвет и вокруг стоял запах осеннего леса.
- Мы – чужаки в чужой земле, - отец вытряхнул трубку в мисочку на столе. – Люди не могут понять нас, как мы не можем понять их. Если они так глупы, что спутали ваши боевые тренировки с акробатикой, что же с них взять. Едва ли это самое худшее, с чем тебе придется столкнуться. Веселись перед лицом оскорблений, мой берилл. Это лучшая месть.
- Даже если я злюсь?
- Особенно если ты злишься, - отец обнял его крепче. – Я знаю, ты любишь своего дядю, и так и должно быть. Он хороший человек, великий воин, и, пусть обстоятельства лишили его трона, он наш король. Но с чем я не могу смириться, так это с его злобой.
- А он очень злой? – Фили вспомнил о дядиных шутках и его широких объятиях.
- В его сердце горит ярость, которую нельзя погасить, - отец покачал головой. – Каждое утро он просыпается с мыслями об Эреборе. Каждый удар его молота, каждое слово, которое он говорит окружающим, служат единственным отвлечением от мести, которую он вынашивает в себе. Когда-то мы были веселым народом, у нас в изобилии было песен, эля и богатств. Что хорошее может выйти из счастливого народа, который вдруг познал горечь утрат?
- Я не понимаю.
- Да, не понимаешь. Не сейчас, - отец поцеловал его в лоб. – Помни, мой берилл. Смейся, пока ты можешь. Пей до дна, наслаждайся пирами и веселись в кругу семьи. Мы назвали тебя весельем, потому что ты нам его принес. Я бы хотел, чтобы этот свет горел в тебе всегда. Пообещай мне, что ты будешь держаться за него так долго, как сможешь.
- Обещаю, - послушно ответил он.
- Хорошо, а теперь слазь и иди ужинать.
- А ты идешь? – он спрыгнул на пол, вовремя вспомнив о стуле.
- Через пару минут, - отец снова взял трубку, задумчиво крутя её в пальцах.
- Всё хорошо? – спросил Кили, когда Фили спустился обратно по лестнице.
- Да, - он поставил стул у стола. – Папа скоро спустится.
Фили, помня об обещании, во всю наслаждался ужином. После еды они сели у огня и пели все вместе, и когда Фили отправился спать, его настроение было на порядок выше. Они с Кили спали в общей спальне, их комнатка находилась под лестницей. Иногда они воображали, будто находятся в настоящей пещере с каменными стенами и толстыми гобеленами, как в историях, которые им рассказывала мама о своей детской комнате.
- Фили? – спросил Кили сквозь зевок, едва только Фили начал закрывать глаза.
- Что?
- Расскажи мне какую-нибудь историю.
- Хватит с тебя на сегодня историй, мелкий. Уже поздно и я устал.
- У меня не получается уснуть.
- Просто закрой глаза и сон сам к тебе придет.
- Фииилиии…, - Кили начал канючить.
- Ладно, ладно! – он провел ладонью по лицу. – Какую историю ты хочешь?
- Расскажи мне снова про Гурина-лучника.
- Снова? – Фили перевернулся на спину, вглядываясь в покатый потолок.
- Ну пожалуйста…
- Хорошо. Итак, был однажды великий воин Гурин, и жил он вместе с братьями Турином и Зурином возле большой золотой шахты…
- Стой! – Кили слез со своей кровати. – Мне отсюда не слышно.
- Всё тебе прекрасно слышно! – но он особо не протестовал, когда Кили забрался к нему под меховые шкуры и свернулся калачиком. Так было даже удобнее, потому что теперь у зимней стужи, которая часто мешала спать, не было ни единого шанса. – Теперь готов слушать?
- Да, - Кили прикоснулся холодным кончиком носа к шее Фили. – Начинай.
- Итак, Гурин не был хорошим воином. Он никогда не дрался на мечах, и не было ни единого топора, который бы ему подошел, - Фили лениво перебирал волосы брата. – Его брат Турин был лучшим мечником в королевстве, а Зурина нельзя было превзойти в обращении с топором, но Гурин занимался лишь горными работами. Все уже не ожидали, что он сможет стать воином. «Пусть парень добывает руду и алмазы», - говорила его мать, - «два брата защитят его».
- И они защищали, - уверенно сказал Кили.
- Именно. Они были хорошими братьями и заботились друг о друге, но вот настал день, когда Турин должен был отправиться в деревню за ячменем, а Зурин шел в лес, проверять силки. «Будь осторожен», - наставляли они Гурина, - «не выходи из дому». Так он и поступил. Но затем он услышал громкий шум.
Знакомая история о Гурине, который победил пещерного тролля благодаря луку и одной-единственной стреле, убаюкала Кили, вскоре уснул и Фили. Ему снился океан, большие корабли, покидающие порт навстречу приключениям. Во сне он отправился вместе с ними, наблюдая, как семья на горизонте становилась все меньше и меньше.
Он резко проснулся, на том боку, куда прижимался Кили, выступил пот. Стараясь быть как можно тише, он выскользнул из-под одеял и оделся. В доме стояла тишина. Сквозь окна пробивались первые лучи рассвета. Рано, хотя и не слишком. Он решительно накинул на плечи плащ и вышел в утренний холод. Рынок располагался далеко, но зато на улицах было мало людей. Он добрался до него довольно быстро.
Несмотря на ранний час, некоторые прилавки уже были открыты. За медяк он купил кружку горячего сидра и свежую булочку, а затем углубился дальше в ряды с душистыми фруктами и пыльными книгами. Он нашел, что искал, в конце одного из рядов – торговец оружием только начал разворачивать навес. Конечно же, это было человеческое оружие. Таким мечом, говорил отец, ему владеть не положено, но сюда он пришел не за ним.
- Простите, - сказал он, откашливаясь. Торговец обернулся, вначале его не замечая. – Немного ниже, сэр.
- Ах, вот вы где. Простите меня, маленький господин, - торговец расплылся в улыбке, показывая два золотых зуба. – Чем могу помочь?
Фили объяснял, как только мог, пока, наконец, торговец кивнул и ушел в подсобку. Он вернулся с товаром, и они долго торговались о цене. В конце концов, Фили расплатился последними оставшимися у него монетами и понес добычу домой. К тому времени все домашние уже проснулись, его мать на кухне готовила овсяную кашу, а Кили, все еще в ночной тунике, сидел на коленях отца и потягивал горячий чай.
- И где ты был? – поинтересовался отец.
- Ходил на рынок, - Фили положил на стол сверток. – Я хотел сделать сюрприз. Разверни его, ah haza.
- Это мне? – пальцы Фили моментально размотали ткань. Там лежал маленький лук, предназначенный для человеческого ребенка, но все равно еще слишком большой для Кили. Подходящего по размеру колчана не нашлось, но Фили легко сделает его сам, ибо он умеет обращаться с кожей. – О!
- Я купил его за вчерашние монеты, - сказал он, пусть и чересчур хвастливо, но отец кивнул ему в одобрении. – Стрел не так уж много, но достаточно, чтобы мы разобрались, как сделать новые.
- Мне так нравится! – Кили обежал вокруг стола и прыгнул в объятия Фили, крепко сжимая его руками. – Спасибо!
- Не за что, - Фили усмехнулся в его кудри.
- Лук? – прогремел Торин, выходя из умывальни. – Это эльфийское оружие.
- Нет! – запротестовал Кили, быстро хватая лук и прижимая к себе, словно его у него хотят отобрать. – Из него стрелял Гурин и Далин Второй!
- Мальчик прав, - снисходительно отозвался отец. – Нет ничего плохого в том, чтобы иметь стрелковое оружие.
- Что ты об этом знаешь? – раздраженно ответил Торин.
- Да уж не так много, как ты, - отец откинулся на стул, скрестив ноги на столе. – Это отличный подарок, Кили, надеюсь, ты его быстро освоишь. Для лучника всегда найдется работа.
- Ни один из сестриных сыновей…, - начал было Торин.
- Что здесь происходит? – прервала их мать, намеренно громко ставя на стол миску с овсянкой. – Вы двое хуже, чем мальчишки!
- Посмотри, мама! – Кили поднял вверх свой лук. – Посмотри, что мне подарил Фили.
- Вот это да, - она взяла оружие у него из рук, изучая его. – Это превосходный лук. А с твоими зоркими глазами ты станешь отличным лучником. Как сам Гурин.
- Но…, - снова начал Торин.
- Что может быть более гномьим, чем оружие одного из наших величайших воинов? – она уперла руки в боки. – Или ты забыл древние истории, брат мой?
- Ничего я не забыл, - вздохнул Торин. – Дай его сюда.
Она передала ему лук, который рядом с Кили выглядел большим, но в руках Торина казался игрушечным. Он крутил его и так и этак, а затем поцеловал отполированное дерево.
- Makhah malhan manhal, - торжественно прозвучало старинное благословение для оружия. – Оберегай сестриного сына, маленькая ветвь.
Кили просиял от радости, когда ему вернули лук, а Торин сел завтракать, не проронив больше ни слова.
Автор: Vera (Vera_DragonMuse)
Переводчик: Desert Eagle
Фэндом: Хоббит
Персонажи: Фили/Кили; Торин Дубощит, Дис
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Фэнтези, легкий налет Флаффа
Предупреждения: Инцест
Статус: в процессе написания
Саммари:
Пусть он никогда не видел своей родины, но Фили был из Эребора. Он знал это так же хорошо, как знал цвет неба и силу родительской любви.
Публикация на других ресурсах:
Перед публикацией на других ресурсах настоятельно рекомендуется спросить разрешение у переводчика. Перед публикацией на языке оригинала - соответственно, спросить разрешение у автора.
Глава 1
читать дальшеКогда родился Фили, Эребор уже был потерян. Он не помнил душистый воздух нижних пещер, как помнила его мать, и не ведал он о звоне кирки о камень, о чем вспоминал его отец. Он никогда не бродил по огромным залам и не спускался извилистыми коридорами в обширные штольни. Он никогда не воровал хлеб из королевских кухонь и не играл драгоценными камнями, лежа в роскошных яслях. Но все эти вещи жили внутри в него, впитанные с молоком матери, рассказанные голосом отца.
Фили был из Эребора. Он знал это так же хорошо, как знал цвет неба и силу родительской любви.
Когда ему уже было семь лет, он впервые увидел Торина. Позже он удивлялся, почему это не случилось раньше. Возможно, ему о нем рассказывали и прежде, но он был слишком молод, чтобы понять и запомнить.
Стоял ранний полдень середины весны. Они снова были в пути, повозка отца нагружена узорными коваными товарами наравне с горшками и котелками. Ослица Тона бродила по укрытому травой берегу, наполняя брюхо травой. Мать Фили повела его вниз, к бегущему ручью.
- Смотри, - указала она, - видишь, как прыгает рыба?
- Можно я словлю хотя бы одну? – спросил Фили, не сводя глаз от сверкающей чешуи.
- Быть рыбаком не так-то просто, - рассмеялся его отец, отламывая от дерева ветку и цепляя к ней нить. Несколькими ловкими движениями пальцев он привязал крючок и показал сыну, как забрасывать наживку в воду.
- Только не вздумай хвастаться своими умениями перед Торином, - проворчала мать. – Это всё эльфийские штучки.
- Тогда пусть Торина кормит его гордость, - вздохнул отец. – Но она не сможет насытить моего сына.
- Кто такой Торин? – спросил Фили, не сводя глаз с кругов на воде, расходящихся после забрасывания удила.
- Это твой дядя, мой берилл, - улыбнулась мама. – Ты однажды его встречал, но ты был слишком мал, чтобы вспомнить. Но скоро ты увидишь его снова.
Леска дернулась, и со счастливым смехом Фили вытащил из ручья рыбину.
- Молодец, парень, - отец хлопнул его по плечу.
Он не помнил, съели ли они эту рыбу или выпустили её обратно. Вместо этого, он запомнил грусть в глазах своего отца и благоговение своей матери, когда та упоминала имя своего брата. Позже он узнал, что загадочное «скорое» прибытие дяди случится лишь через два года.
Медницкие работы его отца привели их в Пеларгир, где они поселились в доме недалеко от порта. Каждое утро отец впрягал ослицу в повозку и объезжал город, ремонтируя посуду жен рыбаков. Его мать работала прачкой, проводя часы над парующим чаном, пока её волосы не выбивались из кос и не завивались вокруг её лица темным облаком. Фили помогал ей, помешивая вещи в чане до тех пор, пока не заболят руки. Вечером возвращался уставший отец. Фили приносил ему низенькую подставку для ног, а его мать тем временем готовила ужин. Она всегда жаловалась, что не доставало того или иного ингредиента, но для Фили тушеное мясо, жаркое и ореховые хлебцы маминого приготовления были самой вкусной стряпней.
Когда они жили в Пеларгире уже полгода, мать приготовила блюдо, какого Фили еще не видал: высокий медовый пирог с грецкими орехами, пропитанный сладким сыром. Обычно она говорила, что для таких роскошеств у них не было в достатке меда, поэтому в этот раз Фили съел свою порцию мгновенно, пока мама не передумала.
- Это блюдо мне знакомо, - пробормотал отец, надгрызая свою порцию. – Однажды ты мне его уже готовила.
- И вот я приготовила его еще раз, - сказала она с вымученной улыбкой. – Не каждый может похвастаться таким дважды за столь короткое время.
- Когда? – спросил его отец.
- Пять месяцев. Может, шесть.
- Когда что? – спросил Фили, облизывая остатки меда со своих пальцев.
- Мой берилл! – его мать опустилась на колени рядом с ним. Она отложила его тарелку в сторону, а затем взяла его маленькие ручки в свои. – Ты станешь старшим братом.
- Я? – он взглянул на отца, который сдержанно кивнул. – Но почему? Я ведь и так уже старше многих.
- Конечно, старше, - успокоила его мать. – Махал решил наградить нас еще одним ребенком, мой берилл. Он видит, что ты был хорошим, и делает тебе подарок, понимаешь?
Но позже, когда Фили должен был уже спать, он смог подслушать сквозь щель под дверью другой разговор.
- Как мы справимся с этим? – плакала мать. – Как мы сможем содержать еще одного ребенка?
- Не все так плохо, - успокаивал её отец. – У меня здесь есть работа. Если мы накопим немного денег за следующие пару лет, я смогу открыть свою кузню.
- И какой же человек предпочтет услуги гнома кузне людей? – выпалила она. – Не давай мне ложную надежду.
- А ты не сдавайся так легко, - голос отца был не злым, а очень уставшим. – Фили – наша драгоценность, наше богатство. И если я не могу удвоить наше состояние, то это можешь сделать ты.
Наступила тишина и Фили откинул в сторону одеяла, подкрадываясь к двери и прижимая ухо к дереву. Молчание затянулось, и ему стало страшно, хотя он сам не знал, почему.
- В комнате моих родителей была колыбель,- наконец проговорила мать. – Украшенная отполированным железом, которое блестело, как серебро. Когда-то в ней спала моя мать, а затем и я. Она всегда говорила, что в один прекрасный день она достанется моим детям.
- Да, у моей семьи тоже была люлька. Но я не думаю, что она была красивее твоей.
- Каждый раз я думаю, что нагоревалась вдоволь и уже не смогу больше плакать, - она прошлась по комнате, её плотные юбки шуршали по полу. – Как было бы хорошо иметь возможность положить моего ребенка в ту колыбель!
- Мы выкуем новую, - сказал ей отец. Снова воцарилось молчание, длящееся так долго, что Фили начал зевать. Он залез обратно в уютное гнездышко из одеял и больше уже ничего не слышал.
Следующим же вечером отец умостил Фили на плечи, и они вышли к повозке. Колыбель была первой вещью, которую Фили помогал создавать отцу. Каждый слиток проходил через его маленькие ручки, когда он подавал металл отцу, и каждый стык удостаивался нескольких ударов его собственного молота.
- Я помогал! – ликовал Фили, когда отец показал их шедевр.
- Правда, мой берилл? – мать подняла его на руки и крепко обняла. – Как красиво. Какой ты отменный кузнец!
- Ты только не печалься, - Фили спрятал лицо у неё на плече.
- Я не печалюсь, - она поцеловала его в щеку. – Как я могу печалиться, когда мой маленький сын такой способный?
Колыбель заняла почетное место у камина, хотя она пустовала еще много месяцев. Фили наблюдал, как живот матери всё округлялся, а улыбка отца становилась всё более широкой. Теперь, когда он возвращался по вечерам домой, подставкой для ног пользовалась именно мама. А стряпней вместо неё занимался отец. Он добавлял больше специй и пытался готовить разнообразные блюда. Фили полюбил баранину, приготовленную по человеческой традиции, а также питал нежные чувства к местным пирожкам с начинкой.
- Ты превратишь его в гондорца, - жаловалась мать, вгрызаясь в порцию мяса.
- Для этого понадобится что-то большее, чем просто ужин, - смеялся отец. – Или ты боишься, что тебе придется сбрить бороду и носить полотняные юбки?
- Какие ужасные вещи ты говоришь! – со смехом произнесла мать.
- Я хочу себе гондорский меч, - Фили переминал зеленый горошек до пюреобразного состояния.
- Человеческий клинок? – фыркнул отец. – Нет уж, когда ты достаточно подрастешь, я отведу тебя в настоящую кузню, парень. Ты сам сделаешь себе оружие, как и полагается.
- А ты сам делал себе топор? – спросил Фили, сразу же забыв про горошек.
- Когда мне было пятьдесят, мой отец научил меня, - он принялся яростно жестикулировать вилкой. – Мне пришлось выковать три топора и сплавить их обратно, пока наконец мой отец не был удовлетворен результатом. Тогда он взял удавшийся топор и продал его, а меня заставил выковать еще три. «Однажды, между тобой и смертью будет стоять лишь это», – сказал он мне тогда, - «так что сделай топор идеальным». И когда тебе исполниться пятьдесят, я скажу тебе то же самое.
- Пятьдесят? – простонал Фили. – Но ведь до этого еще так далеко!
- Годы пролетят быстрее, чем ты думаешь, - произнесла мать, добавляя в его тарелку еще горошка. – Ешь, мой берилл.
Он доел свою порцию, вытер руки и лицо влажной салфеткой и переместился к камину, поиграть деревянными солдатиками. Его мать и отец сидели за столом, болтая о чем-то скучном. А затем мать внезапно тихо застонала, прижимая одну руку к животу.
- Время? – спросил отец, и она резко кивнула. – Я схожу за Баной.
- Нет! – мать выпрямилась на стуле. – Я уже родила одного ребенка с твоей помощью, и сделаю так еще раз.
- Но ты не должна отказываться от компании женщин.
- Что полезного сделает Бана? Она мне не сестра, не мать, не тетка и не кузина. Просила ли она меня распустить ей косы после свадьбы? Зажигала ли она свечу на Зокаре для моих мертвых родичей? Предложила ли она мне конфеты, когда узнала о моей беременности?
- Она не из наших чертогов. Это не её традиции.
- Именно, - мать поднялась на ноги. – Я родила ребенка в глуши, где вместо колыбели были наши руки, а вместо крыши – ветви деревьев. Вне сомнений, я смогу родить еще одного в уютных стенах наших комнат.
- А что насчет Фили?
Фили сидел на корточках, крепко сжимая в кулачке игрушечного солдатика.
- Я могу помочь, - предложил он.
- Можешь, - кивнула ему мать. – Осталось грязное белье, которое надо постирать для Малис. Можешь доделать это за меня?
- Конечно, - он вскочил на ноги и подошел к корзине из ивовых прутьев, куда складывали белье.
- Хорошо, - она поцеловала его в лоб. – Когда закончишь, выпей стакан козьего молока и отправляйся в постель.
- Но я пропущу рождение ребенка!
- Я тебя разбужу, - пообещал ему отец, поддерживая под локоть мать по пути в их спальню.
Стирка не заняла много времени. Он аккуратно сложил белье, как учила его мать. Из соседней комнаты доносилось пение отца, и в более спокойные вечера такие обрывки песен и колыбельных всегда усыпляли Фили. Как ему и было сказано, он налил в стакан козьего молока и выпил его до дна, несмотря на то, что оно было противно теплым.
С собой в спальню он захватил огарок свечи, намереваясь бодрствовать в ожидании, но его скоро сморил сон. Проснулся он из-за того, что отец тряс его за плечо, свеча у кровати давно потухла.
- У тебя брат! – воскликнул отец. – Хочешь посмотреть на него?
- Да! – Фили выбрался из кровати и выбежал из спальни, как был, без халата и тапочек.
Колыбель по-прежнему стояла у огня, но простыни, которые положила туда мать несколько недель назад, уже были не пустые. Там, в пеленках, лежал младенец, и всё, что мог видеть Фили – это маленькое спящее личико.
- А как его зовут?
- Кили, - его отец протянул руку и слегка отогнул край простыни. – Фили значит радость, а Кили значит смех. Что скажешь?
- Мне нравится, - проговорил Фили.
- Хочешь взять его на руки? – в дверном проеме показалась мать, под ее глазами залегли темные круги.
- Да, очень, - на самом деле Фили не хотел этого, но ему не нравилось, как выглядит его мама, поэтому он решил, что лучше согласиться.
- Тогда сядь сюда, - она села в широкое кресло и похлопала по подушке. Фили вскарабкался рядом. – Протяни руки, обязательно поддерживай ему голову.
Она обняла его за плечи, придерживая, а отец тем временем передал ему младенца. Кили лишь тихонько вздохнул, продолжая спать. Из-под пеленок выбился пучок волос – темных, как у матери, вместо светлых отцовских.
- Мой брат, - медленно произнес Фили, словно пробуя слова на вкус.
- Скажи «ah haza», - сказала мать.
- Ah haza, - повторил он.
- Хорошо, что именно эти слова на кхуздуле ты узнал первыми.
Фили нахмурился. На самом деле, он знал много слов на кхуздуле, хотя еще не начинал его учить. Он слышал, как отец и мать разговаривали на нем, но он далеко не всегда мог понять мысл фраз. Однако, прислушиваясь к разговорам, он уже знал значение своего имени. А также имени матери – Дис значит свежесть, и имени отца – Арин значит мудрость.
- Ты начнешь изучать его, когда тебе исполнится двадцать, - улыбнулся отец. – Но неплохо, если ты будешь знать то или иное слово немного раньше положенного срока.
- Ah haza, - почтительно повторил Фили. – Кили, ah haza.
- Да хранит вас Махал, - мать поцеловала его в лоб, а затем забрала у него Кили. – Ну а теперь возвращайся в постель.
Следующие несколько месяцев пролетели незаметно. Их жизнь шла своим чередом. Отец уезжал с утра на повозке, а мать оставалась дома, стирая. Хотя теперь она часто прерывала работу, дабы покормить ребенка, сменить пеленки или убаюкать. Порой последние два задания она поручала Фили, и тот скоро наловчился быстро отбрасывать пеленки, прежде чем до него доходил их запах. Но баюканье удавалось ему хуже, поскольку он был еще слишком мал, чтобы правильно держать ребенка и качать его одновременно. Хотя, Кили особо по этому поводу не возражал.
Это случилось поздним вечером. Огонь медленно затухал в камине, Кили лежал в своей колыбели. Фили выпытывал у отца одну историю за другой, лишь бы не идти в постель. Мать продолжала ворчать на это, но не сгоняла Фили с его места у каминного коврика.
- И как ты думаешь, что на это сказал Даин? – спросил его отец.
- Нет? – предположил Фили.
- Конечно «нет»! – подтвердил отец.
В дверь постучали, и они все замерли. Фили попытался вспомнить, стучал ли к ним кто-нибудь вообще. Некоторые другие семьи гномов иногда навещали их, но они всегда планировали визиты заранее, чтобы успеть приготовить еду. Никто еще не приходил посреди ночи без предупреждения.
- Сидите тихо, - отец поднялся со стула и взял свой топор, который стоял у двери. – Кто там?
- Открой и узнаешь, - последовал ответ.
- Торин! – его мать вскочила на ноги, отталкивая отца в сторону, и распахнула дверь.
На пороге стоял гном, самый высокий из всех, которых встречал Фили. У него была большая темная борода и свирепый взгляд. Он раскинул руки в сторону, и мать с радостным возгласом кинулась в его объятия.
- Как же долго мы не виделись, - Торин крепко обнял мать Фили.
- Ты слишком много путешествуешь, - запричитала она. – Тебе следует задержаться на одном месте хотя бы десяток-другой лет.
- Может, и задержусь.
- Заходи же, присаживайся, выпей эля, - отец Фили протянул руку, дабы принять у него плащ.
- Обязательно, но сначала я должен увидеть сестриных сыновей. Боюсь, и так слишком долго это откладывал, - Торин прошагал к Фили, возвышаясь над ним, словно башня. – Ты, значит, Фили?
- Да, - Фили бесстрашно смотрел на него вверх. – Твой пояс похож на мамин.
- Как и дóлжно. Он украшен гербом нашей семьи, - Торин слегка наклонился к нему. – Ты знаешь наше происхождение?
- Я Фили, сын Дис, дочери Траина Третьего, сына Трора, сына Даина, сына Наина Второго, сына Оина, сына Торина Первого, сына Траина, сына Наина Первого, за которым следуют пятеро Дуринов, вплоть до Бессмертного, - Фили сделал глубокий вдох, - Я также сын Арина, сына Дарина…
- На этом достаточно, - Торин положил тяжелую ладонь на плечо Фили. – Тебя отлично воспитали.
- Он отлично слушает, - отец Фили предложил Торину пинту эля, которую тот охотно принял.
- А это второй сестрин сын? – спросил Торин, вглядываясь в колыбель, где спал Кили. – Отправляясь в путешествие, я не слышал его имени.
- Его зовут Кили, - Фили хватился за край колыбели. – Ah haza.
- Ta haza, - согласился Торин. – Ah haze-chun. Tan ach ah haze-chun.
- Не путай его, - одернула его мать. – Ты же знаешь, он еще не начал учебу.
- Он сказал, что Кили его племянник, как и я, - провозгласил Фили.
- Смышленый, - Торин едва заметно улыбнулся. – Почему ни одного из них не назвали в честь их предков?
- Потому что смеха и радости никогда не бывает много, - мать упрямо подняла подбородок. – Если бы ты путешествовал со своей семьей, то сам бы принимал участие в выборе имен.
- Вздор! – Торин вглядывался в простыни, в которых лежал Кили. – Ты всегда делаешь по своему, сестра, не зависимо от того, здесь я или нет. Отличный парнишка. Как я вижу, он унаследовал волосы по линии Дурина.
- Именно.
- Ты голоден? – спросил отец, который стоял поодаль, наблюдая.
- Еда не помешает.
Никто не проронил ни слова о том, что Фили уже пора в кровать. Тихо, как мышь, он уселся на стул, наблюдая, как мать разогревает рагу из кролика и слушая рассказ Торина о его путешествии. Отец Фили хранил молчание, лишь подливая Торину пиво, а после еды предложил ему трубку.
- Ты останешься? – наконец спросила мать.
- Не в Пеларгире, а в Линхире, за день пути отсюда, там есть работа, которую мне надо выполнить, - Торин вежливо пыхнул предложенной трубкой, но вскоре отложил её в сторону. – Я там поселюсь на какое-то время.
- Я слышала, недавно там остановился Глоин. Он все еще там? – расспрашивала мать.
- Так и есть. Я слышал, он нашел невесту, хотя я не знаю ни её имени, ни происхождения, - он выпустил из носа облачко сизого дыма. – Свадьба будет кстати. Сейчас такое случается не часто.
Кили издал хныканье, обычно предшествующее плачу. Фили протянул руку к яслям, чтобы успокоить его, но было уже поздно: мать обратила на него внимание.
- Фили! Почему ты все еще не спишь? – она подняла его на ноги, невзирая на протесты. – Ты же не встанешь утром, мой берилл.
- Берилл? – Торин вскинул одну бровь.
- Это из-за волос, - она провела ладонью по спине Фили, сразу же сменяя гнев на милость. – Мой золотистый самоцвет.
- Не слишком подходящее прозвище для мальчика.
- А не твоя ли мать кудахтала над тобой и называла тебя своей жемчужиной? Может, для остальных ты и непобедимый воин, но я помню тебя мальчонкой с грязными коленями, гоняющегося за летучими мышами.
- Перестань, - Торин поднес к губам кружку, скрывая улыбку. – Ты говоришь какую-то чепуху.
Она отвела Фили в его спальню и уложила под меховые одеяла.
- Он оказался лучше, чем в историях, - сказал Фили, когда она убирала с его лба прядь волос.
- Я тоже так думаю, мой берилл.
Глава 2
читать дальше- Ну, пожалуйста? – Кили потянул Фили за тунику. В свои пятнадцать Кили едва достигал полутора футов высоты. По меньшей мере, четверть этого всего составляла копна темных волос и большие карие глаза, перед которыми не могла устоять даже их мать.
- Я должен дописать эту страницу, - сказал ему Фили, не решаясь поднять взгляд на умоляющего его брата. – Если я не закончу, у меня будут неприятности.
- Но мне очень скучно, - выпалил Кили, словно это был самый веский аргумент.
- Просто посиди тихо еще пару минут.
- Но…
- Терпение! – сказал Фили. – Иди, сядь рядом. Когда острие пера достигнет края страницы, значит, я закончил.
Кили взобрался к нему на лавку и склонился вперед, наблюдая. Перо шкрябало по пергаменту, когда Кили старательно переписывал предложения и абзацы.
- Я знаю это слово! – прервал его Кили, бормоча сквозь большой палец, засунутый в рот. – Это я.
- Не ты, - Фили покачал головой. – Видишь эту косую черту? Это означает обычный смех. Noin gogen Temba kili. Ноин услышал смех Тембы. А затем он сказал… прекрати сосать палец.
- Он так не говорил, - нахмурился Кили.
- Он - нет, а я говорю, - Фили написал еще одну строчку.
- А что он еще говорит?
- Какая разница? Тебе еще рано учить все это. Отец говорит, что язык портится, когда его учат в раннем возрасте, - пока Фили не исполнилось двадцать, он слышал этот аргумент очень часто. – Посиди смирно, я почти закончил.
- Скажи мне, что он сказал еще, и я замолчу.
- Обещаешь?
Кили убедительно закивал головой.
- Ну, хорошо. Здесь говорится, что Ноин услышал смех Тембы и полюбил её. Для неё он выковал ожерелье из сияющих звезд и женился на ней. У них был ребенок – дочь по имени Боин. Темб умерла при родах, и Ноин горестно оплакивал её. Он создал похожую на неё статую и повесил на неё ожерелье. Изваяние до сих пор стоит среди предков из дома Линина, на третьем нижнем уровне, в четвертом коридоре.
- В каком еще уровне? – спросил Кили. – В каких коридорах?
- В тех, которые в Эреборе, - пожал плечами Фили. – Это хроники, описывающие дом Линина и дом Сори. Находились бы мы сейчас там, мы бы точно знали, о каком месте повествуется в книге.
- Но теперь это не имеет значения, - Кили слез с лавки, его голос сразу лишился красок. – Мы никогда не увидим статую Темб.
- Не расстраивайся, она, наверное, ужасная, - Фили тяжело вздохнул, обнимая Кили за плечи. – У всех из дома Линина были маленькие носы.
- Я хотел бы увидеть все то, о чем нам рассказывали, - Кили спрятал лицо в тунике Фили. – А ты?
- Конечно. Но мы не можем, поэтому пользы от слез нет никакой.
- Я не плачу! – запротестовал Кили. – Я слишком большой, чтобы плакать.
- Да ты меньше, чем полпинты, - поддразнил его Фили, который и сам иногда был плаксивым. В конце концов, ему было всего лишь двадцать. Единственным человеком, который считал его взрослым, был Кили. – Пошли!
- Но ты еще не закончил, - Кили указал на оставшиеся несколько дюймов пергамента.
- Забудь. Я доделаю это позже, - он слез с лавки и протянул руки, чтобы Кили мог на него забраться. – И какие у тебя планы? В парк?
- Можно мы сделаем кораблики?
- Только если ты пообещаешь не бросаться за ними. Я не буду вылавливать тебя из пруда, если ты упадешь.
- Будешь, - Кили вывернулся из объятий Фили и побежал к их плащам. – Мы пойдем гулять, мама!
- Только не долго! – отозвалась она.
Они переехали из старого домика, когда Кили еще только учился ходить. Новый дом с террасой и витой лестницей Фили нравился больше. Мама перестала работать прачкой, и занялась шитьем. Папа продавал её изделия вместе со своими горшками и котелками, и они неплохо жили. Денег стало немного больше, и они вздохнули свободнее. Кили никогда не знал, что такое настоящая бедность, чему Фили был рад.
- Подойди сюда, - скомандовал Фили, застегивая пуговицы на плаще младшего брата, чтобы мех плотнее сидел вокруг его шеи, а затем напялил шапку на его кудри. – На улице холодно.
- Всё? – нетерпение снедало Кили. – Мы можем уже идти?
- Всё, - Фили накинул собственный плащ, и они вышли на улицу.
Новый дом располагался на несколько улиц выше от доков. Вместо стойкой рыбной вони в воздухе витал запах морской соли. Улицы были полны мужчин и женщин, спешащих по своим делам. Фили уже с ловкостью лавировал между ступающими не глядя под ноги людьми и раскачивающимися сумками. Из-за того, что Кили был маленьким, ему приходилось проявлять удвоенную осторожность. Они шли быстро, выбирая кратчайший путь и пританцовывая на брусчатке.
Парк больше был похож на обычную улицу, на которой посадили несколько деревьев, чтобы разбавить бесконечную череду домов. В центре парка находился искусственный пруд. На поверхности плавала тонкая корка льда, но Фили без проблем разбил её задником ботинка, пока Кили собирал палочки, ореховые скорлупки и листья.
- Этого хватит для целого флота, - рассмеялся Фили, когда брат вывалил перед ним добычу. – Ты же знаешь, нам надо вернуться домой к ужину.
- Я хочу сделать что-то большое, - Кили достал маленький ножик, который ему разрешили носить лишь недавно. – Может, галеру.
- Не уверен, что она поплывет, - Фили отламывал черенки листьев, переплетая их в подобие веревки.
- Тогда сделай мне парусник, - скомандовал Кили. – Большой.
- Не командуй, я тебе не слуга.
- Ну, пожалуйста? – Кили не отрывал взгляд от ловких движений рук брата.
- Ладно. Но не обижайся, если он не поплывет.
- Не буду.
Сооружение поделки заняло едва ли не час, но когда работа была закончена, то взору предстал красивый кораблик из аккуратно скругленной скорлупы и тремя мачтами. Парусами служили листья, которые развевались на ветру.
- Лучше, если запустишь его ты, - Кили вложил кораблик в руки Фили. – У тебя это хорошо получается.
Фили не торопился, придерживая кораблик в ладонях и плавно опуская его на поверхность воды. Его пальцы уже начали замерзать, когда он, наконец, отпустил игрушку. Кораблик слегка завалился на бок, но выстоял. Фили аккуратно подтолкнул его.
- Смотри! – в радостном волнении Кили вцепился в брата. – Плывет!
Еще несколько долгих минут кораблик плавал по поверхности, перемещаясь от одного конца пруда к другому. Но он постепенно все больше заваливался на бок, пока не набрал воды и не перевернулся, погружаясь на дно.
- Неплохо вышло, - Фили наблюдал, как по поверхности расходятся последние круги.
- А теперь он будет лежать на дне с затонувшими сокровищами, - Кили бросил в воду несколько палочек. – Как ты думаешь, когда пруд высохнет летом, он все еще будет там?
- Может быть, - Фили пожал плечами. – В свое время узнаем.
- А теперь нам пора идти?
Фили поднял глаза к небу, где солнце ползло на запад.
- Еще нет. Хочешь потренироваться?
- Да!
Вместо веточек, Фили подобрал гальку. Он бросил одну повыше в сторону Кили, который подпрыгнул, держась за дерево, поймал её, и, перекувыркнувшись, кинул её обратно. Они перебрасывались камешками без особых трудов, практически сравнявшись по силам: свой рост Кили компенсировал скоростью.
Они смеялись, раскрасневшись от такого интенсивного поединка, но для них это не было праздной игрой. Таким быстрым движениям научил их Торин, которые в один прекрасный день должны были помочь им избегать любого вида оружия. С мечом или топором, такая акробатика быстро превращается в смертельный танец. У Фили уже даже был тренировочный меч из крепкой древесины, хотя он еще не приступил к своим урокам.
С каким врагом им придется сражаться в будущем, им объясняли расплывчато. Вероятно, с орками и троллями. И, конечно же, любой головорез, решивший, что гномьи малыши являют собой легкую цель, быстро поплатился бы за это. Однажды Фили сломал руку взрослому человеку, решившему стащить у него кошель. Там находилось лишь несколько медных монет, но Фили не собирался отдавать их без боя.
Солнце спустилось ниже, стало холодать. Свистом Фили объявил об окончании игры. Спрыгивая с парапета, Кили приземлился прямо в объятия Фили, обхватывая его руками и ногами.
- Сегодня я для тебя еще и роль лошади буду играть? – спросил Фили, вскидывая брови.
- Я устал, - Кили вцепился в него сильнее. – Я не хочу идти.
- Какой же ты тогда боец, если тебя страшит простая прогулка несколькими кварталами, - Фили взъерошил ему волосы, кудрявые локоны путались между пальцами. – А где твоя шапка?
- Оставил на тротуаре, - маленький грязный пальчик указал на нужное место.
- Вижу.
Когда он поднимал с земли мягкую материю, она оказалась гораздо тяжелее, чем должна быть. Удивляясь тому, что же там мог спрятать Кили, он обнаружил внутри шесть серебряных и десять медных монет. Фили высыпал их в ладонь.
- Это ты их нашел? – спросил он, уже заранее зная ответ.
- Нет, - Кили выглянул из-за его плеча. – Мы можем оставить их себе?
- Да, - он сжал ладонь в кулак, борясь с внезапной вспышкой злости.
Было нетрудно представить, как люди, спеша по делам, останавливались посмотреть на двух гномьих детенышей, показывающих чудеса акробатики. Их посчитали бездомными или актерами, пытающимися заработать немного денег. Фили высыпал монеты себе в карман. Что эти сытые людишки знают о войне? И какая разница, что они приняли их тренировки за игру на публику?
И все же, когда он шел по направлению к дому, его терзала злость.
- А что мы на это купим? – Кили, обхватив Фили одними ногами, принялся надевать шапку.
- Завтра мы отправимся на базар, - рассеянно ответил Фили. – Может, мы купим тебе шапку, которая не спадает с головы.
- Я не хочу другую шапку.
- Тогда носи ту, которая у тебя есть, - выпалил он, сразу же жалея о своем тоне.
- Мне было жарко, - шмыгнул носом Кили.
- Прости, прости, - он переместил Кили выше, усадив его на плечи. – А теперь проведи для меня разведку.
- О! Я вижу повозку перед нашим домом! – Кили выпрямился, мгновенно забывая обо всем. – Папа, должно быть, дома. Я не вижу того котла, наверное, он его продал, но там еще много изделий из серебра.
- Мама расстроится, - Фили посторонился, дабы не попасть под копыта чрезмерно резвой лошади.
- Дядин пони! – Кили чуть не свалился с плеч Фили от радостного волнения. – Я думал, он приедет на следующей неделе.
- Он правда здесь? – Фили выпрямился, вглядываясь вперед, и – действительно – рядом с серой спиной Томы виднелась пятнистая шерсть лохматого пони Торина.
Последний квартал он уже бежал, Кили издавал радостные возгласы над его головой, а толпа пораженно расступалась перед ними. Когда они добежали до ступеней, Торин вышел на улицу. Его руки были скрещены на груди, а выражение лица было строгим и сдержанным. Фили плавно затормозил, и Кили спрыгнул на землю.
- Где же мои ah haze-chuns? - Торин меланхолично поднял одну бровь. – Кто-нибудь их видел?
- Мы здесь, дядя! – Кили встал на цыпочки.
- Где? – Торин картинно оглядывался вокруг.
- Здесь! – Кили подпрыгнул, и на этот раз Торин схватил его в охапку прямо на лету.
- Сестра, я поймал одного! – прокричал Торин обратно в дом. – Что мы с ним сделаем: сварим или зажарим?
- Нет! – Кили хохотал и вырывался.
Торин занес его внутрь, а за ними по пятам последовал Фили.
- О, этого? – мать высунула голову из кухни. – Лучше его отпустить, он мелкий, будет на один зуб.
- Как скажешь, - кивнул Торин, опуская Кили на пол.
- Я не мелкий! – возмущался Кили, выпрямляясь на цыпочках. – За этот год я вырос на дюйм!
Пока Кили тараторил, Фили пошел в мастерскую за дополнительным стулом. Он с удивлением обнаружил там отца, курящего трубку. Мастерская плавно превращалась в территорию мамы, все помещение было занято её поделками.
- К нам пришел дядя, - сообщил ему Фили, сметая с подушки металлическую стружку.
- Я знаю, - его отец выпустил колечко дыма, которое поднялось к потолку. – Не думаю, что он будет возражать, если я побуду здесь еще немного. Как прошел твой день?
- Хорошо. Мы пускали кораблики и немного потренировались, - на этом он раздраженно уставился вниз на стул.
- Что такое? – отец протянул ему руку. – Давай-ка, ты еще не достаточно взрослый, чтобы отказываться сидеть у меня на коленях.
- А по-моему, достаточно.
Однако Фили не отказался от предложения, и, закрыв дверь от любопытного Кили, взгромоздился на колени отца. Тот успокаивающе обхватил его одной рукой.
- Что случилось?
- Это глупо…, - хмыкнул Фили. – Мы тренировались, и Кили положил подальше свою шапку. Какие-то люди подумали, что мы зарабатываем представлением деньги и оставили нам несколько монет. Наверное, я должен быть рад, что раздобыл их?
Его отец молчал долгое время, попыхивая трубкой. Дым окрашивал воздух в серо-голубой цвет и вокруг стоял запах осеннего леса.
- Мы – чужаки в чужой земле, - отец вытряхнул трубку в мисочку на столе. – Люди не могут понять нас, как мы не можем понять их. Если они так глупы, что спутали ваши боевые тренировки с акробатикой, что же с них взять. Едва ли это самое худшее, с чем тебе придется столкнуться. Веселись перед лицом оскорблений, мой берилл. Это лучшая месть.
- Даже если я злюсь?
- Особенно если ты злишься, - отец обнял его крепче. – Я знаю, ты любишь своего дядю, и так и должно быть. Он хороший человек, великий воин, и, пусть обстоятельства лишили его трона, он наш король. Но с чем я не могу смириться, так это с его злобой.
- А он очень злой? – Фили вспомнил о дядиных шутках и его широких объятиях.
- В его сердце горит ярость, которую нельзя погасить, - отец покачал головой. – Каждое утро он просыпается с мыслями об Эреборе. Каждый удар его молота, каждое слово, которое он говорит окружающим, служат единственным отвлечением от мести, которую он вынашивает в себе. Когда-то мы были веселым народом, у нас в изобилии было песен, эля и богатств. Что хорошее может выйти из счастливого народа, который вдруг познал горечь утрат?
- Я не понимаю.
- Да, не понимаешь. Не сейчас, - отец поцеловал его в лоб. – Помни, мой берилл. Смейся, пока ты можешь. Пей до дна, наслаждайся пирами и веселись в кругу семьи. Мы назвали тебя весельем, потому что ты нам его принес. Я бы хотел, чтобы этот свет горел в тебе всегда. Пообещай мне, что ты будешь держаться за него так долго, как сможешь.
- Обещаю, - послушно ответил он.
- Хорошо, а теперь слазь и иди ужинать.
- А ты идешь? – он спрыгнул на пол, вовремя вспомнив о стуле.
- Через пару минут, - отец снова взял трубку, задумчиво крутя её в пальцах.
- Всё хорошо? – спросил Кили, когда Фили спустился обратно по лестнице.
- Да, - он поставил стул у стола. – Папа скоро спустится.
Фили, помня об обещании, во всю наслаждался ужином. После еды они сели у огня и пели все вместе, и когда Фили отправился спать, его настроение было на порядок выше. Они с Кили спали в общей спальне, их комнатка находилась под лестницей. Иногда они воображали, будто находятся в настоящей пещере с каменными стенами и толстыми гобеленами, как в историях, которые им рассказывала мама о своей детской комнате.
- Фили? – спросил Кили сквозь зевок, едва только Фили начал закрывать глаза.
- Что?
- Расскажи мне какую-нибудь историю.
- Хватит с тебя на сегодня историй, мелкий. Уже поздно и я устал.
- У меня не получается уснуть.
- Просто закрой глаза и сон сам к тебе придет.
- Фииилиии…, - Кили начал канючить.
- Ладно, ладно! – он провел ладонью по лицу. – Какую историю ты хочешь?
- Расскажи мне снова про Гурина-лучника.
- Снова? – Фили перевернулся на спину, вглядываясь в покатый потолок.
- Ну пожалуйста…
- Хорошо. Итак, был однажды великий воин Гурин, и жил он вместе с братьями Турином и Зурином возле большой золотой шахты…
- Стой! – Кили слез со своей кровати. – Мне отсюда не слышно.
- Всё тебе прекрасно слышно! – но он особо не протестовал, когда Кили забрался к нему под меховые шкуры и свернулся калачиком. Так было даже удобнее, потому что теперь у зимней стужи, которая часто мешала спать, не было ни единого шанса. – Теперь готов слушать?
- Да, - Кили прикоснулся холодным кончиком носа к шее Фили. – Начинай.
- Итак, Гурин не был хорошим воином. Он никогда не дрался на мечах, и не было ни единого топора, который бы ему подошел, - Фили лениво перебирал волосы брата. – Его брат Турин был лучшим мечником в королевстве, а Зурина нельзя было превзойти в обращении с топором, но Гурин занимался лишь горными работами. Все уже не ожидали, что он сможет стать воином. «Пусть парень добывает руду и алмазы», - говорила его мать, - «два брата защитят его».
- И они защищали, - уверенно сказал Кили.
- Именно. Они были хорошими братьями и заботились друг о друге, но вот настал день, когда Турин должен был отправиться в деревню за ячменем, а Зурин шел в лес, проверять силки. «Будь осторожен», - наставляли они Гурина, - «не выходи из дому». Так он и поступил. Но затем он услышал громкий шум.
Знакомая история о Гурине, который победил пещерного тролля благодаря луку и одной-единственной стреле, убаюкала Кили, вскоре уснул и Фили. Ему снился океан, большие корабли, покидающие порт навстречу приключениям. Во сне он отправился вместе с ними, наблюдая, как семья на горизонте становилась все меньше и меньше.
Он резко проснулся, на том боку, куда прижимался Кили, выступил пот. Стараясь быть как можно тише, он выскользнул из-под одеял и оделся. В доме стояла тишина. Сквозь окна пробивались первые лучи рассвета. Рано, хотя и не слишком. Он решительно накинул на плечи плащ и вышел в утренний холод. Рынок располагался далеко, но зато на улицах было мало людей. Он добрался до него довольно быстро.
Несмотря на ранний час, некоторые прилавки уже были открыты. За медяк он купил кружку горячего сидра и свежую булочку, а затем углубился дальше в ряды с душистыми фруктами и пыльными книгами. Он нашел, что искал, в конце одного из рядов – торговец оружием только начал разворачивать навес. Конечно же, это было человеческое оружие. Таким мечом, говорил отец, ему владеть не положено, но сюда он пришел не за ним.
- Простите, - сказал он, откашливаясь. Торговец обернулся, вначале его не замечая. – Немного ниже, сэр.
- Ах, вот вы где. Простите меня, маленький господин, - торговец расплылся в улыбке, показывая два золотых зуба. – Чем могу помочь?
Фили объяснял, как только мог, пока, наконец, торговец кивнул и ушел в подсобку. Он вернулся с товаром, и они долго торговались о цене. В конце концов, Фили расплатился последними оставшимися у него монетами и понес добычу домой. К тому времени все домашние уже проснулись, его мать на кухне готовила овсяную кашу, а Кили, все еще в ночной тунике, сидел на коленях отца и потягивал горячий чай.
- И где ты был? – поинтересовался отец.
- Ходил на рынок, - Фили положил на стол сверток. – Я хотел сделать сюрприз. Разверни его, ah haza.
- Это мне? – пальцы Фили моментально размотали ткань. Там лежал маленький лук, предназначенный для человеческого ребенка, но все равно еще слишком большой для Кили. Подходящего по размеру колчана не нашлось, но Фили легко сделает его сам, ибо он умеет обращаться с кожей. – О!
- Я купил его за вчерашние монеты, - сказал он, пусть и чересчур хвастливо, но отец кивнул ему в одобрении. – Стрел не так уж много, но достаточно, чтобы мы разобрались, как сделать новые.
- Мне так нравится! – Кили обежал вокруг стола и прыгнул в объятия Фили, крепко сжимая его руками. – Спасибо!
- Не за что, - Фили усмехнулся в его кудри.
- Лук? – прогремел Торин, выходя из умывальни. – Это эльфийское оружие.
- Нет! – запротестовал Кили, быстро хватая лук и прижимая к себе, словно его у него хотят отобрать. – Из него стрелял Гурин и Далин Второй!
- Мальчик прав, - снисходительно отозвался отец. – Нет ничего плохого в том, чтобы иметь стрелковое оружие.
- Что ты об этом знаешь? – раздраженно ответил Торин.
- Да уж не так много, как ты, - отец откинулся на стул, скрестив ноги на столе. – Это отличный подарок, Кили, надеюсь, ты его быстро освоишь. Для лучника всегда найдется работа.
- Ни один из сестриных сыновей…, - начал было Торин.
- Что здесь происходит? – прервала их мать, намеренно громко ставя на стол миску с овсянкой. – Вы двое хуже, чем мальчишки!
- Посмотри, мама! – Кили поднял вверх свой лук. – Посмотри, что мне подарил Фили.
- Вот это да, - она взяла оружие у него из рук, изучая его. – Это превосходный лук. А с твоими зоркими глазами ты станешь отличным лучником. Как сам Гурин.
- Но…, - снова начал Торин.
- Что может быть более гномьим, чем оружие одного из наших величайших воинов? – она уперла руки в боки. – Или ты забыл древние истории, брат мой?
- Ничего я не забыл, - вздохнул Торин. – Дай его сюда.
Она передала ему лук, который рядом с Кили выглядел большим, но в руках Торина казался игрушечным. Он крутил его и так и этак, а затем поцеловал отполированное дерево.
- Makhah malhan manhal, - торжественно прозвучало старинное благословение для оружия. – Оберегай сестриного сына, маленькая ветвь.
Кили просиял от радости, когда ему вернули лук, а Торин сел завтракать, не проронив больше ни слова.
@темы: Фагготрия, фанфики, J.R.R. Tolkien, The Hobbit, Мужики, Кино и TV, Литература, Творчество
-
-
26.01.2013 в 02:06И какой же человек предпочтет услуги гнома кузне людей?
Вот это зря, по-моему, любой
- Сидите тихо, - отец поднялся со стула и взял свой топор, который стоял у двери. – Кто там?
- Открой и узнаешь, - последовал ответ.
soooooo Thorin
Невероятно вхарактерный он тут. Все его поступки, слова - идеально)
И да. Такое количество кхуздула вызывает у меня неконтролируемые лингвистические восторги **
-
-
26.01.2013 в 02:13Вот да, мне тоже эта фраза по глазам резанула. Ну, что поделаешь: автор сказал - переводчик перевел
орошая клавиатуру слезами обиды.Торин здесь просто пушка. А эпизод "дядюшка и племяши" после тренировки в парке меня вообще в неадекват на полдня отправил.
Такое количество кхуздула вызывает у меня неконтролируемые лингвистические восторги **
Nerdgasm
-
-
26.01.2013 в 02:37Представим, что гондорцы тупо расисты хд
эпизод "дядюшка и племяши"
*слов нет, ибо пузырящаяся лужица произносить их не умеет*
Что действительно, кстати, оригинально смотрится в фике на тему торин-фили-кили, так это смещение акцента с Торина на родителей, Торин именно что заезжий гость, редкий и потому так горячо любимый, но гость. И это первый фик на моей памяти, где фигурирует отец ребят. В смысле живой, полноценный персонаж, а не упоминание или флешбэк. Возможно в дальнейшем, после гибели отца, он займёт в повествовании одну из центральных ролей, но это уже другой разговор.
В общем выбор фика шедевральный!) И перевод очень приятный, яркий, насыщенный. Ты по профессии переводчик?) Если да, то я поражаюсь и восторгаюсь) я ни одного фика не перевела и, похоже, ничто не может заставить меня это сделать
-
-
26.01.2013 в 02:52Представим, что гондорцы тупо расисты хд
Нордичные нуменорцы же!
Я вообще приятно была удивлена полноценным наличием в фике родителей филикили. Это, увы, нечастое явление, а зря (тем более, они открывают огромный простор для фантазии, ибо на них и канона как такового нет). У этого автора есть еще один интересный фанфик, может, захочешь прочесть: archiveofourown.org/works/635133
Спасибо! Да, я их этих самых) Просто когда в голове вертится сплошное Средиземье, хочется нести добро и свет в массы, а самостоятельно писать фик - это для меня всегда оооочень медленный процесс. Поэтому нахожу отдушину в переводах)
-
-
26.01.2013 в 04:26Я понимаю, тоже бросилась во все тяжкие: клипы, коллажики, фички...
самостоятельно писать фик - это для меня всегда оооочень медленный процесс
честно, не знаю твоих критериев медлительности, но я, по-моему, всё равно рекордсмен
Я не знаю, что со мной не так, но, вероятно, в фразе "сапожник без сапог" есть доля истины
-
-
26.01.2013 в 19:02Мне тут недавно одна аффтор жаловалась, что в день ей удается написать только 5 страниц. Как? Мне иногда в день 5 предложений удается родить, и то в муках.
я тоже переводчик, но фики переводить видится мне сущим наказанием хд
А ты художественный переводчик или технический? Я вот из последних и после брутальных автомобильных мануалов и авиадвигателей мне фики кажутся райским текстом.
-
-
27.01.2013 в 05:02блеать...>___<
я за всю сессию выдавила 5 страниц и радуюсь.
Нуэ, типа широкого профиля. Т.е. у нас есть и спецвиды разные технарские, экономический и политический и в то же время анализ художественного текста, стилистики всякие.
Дело скорее в том, что мне перевод фиков представляется делом неблагодарным. Во-первых, работы не меньше, чем самому писать, во-вторых, ты в то же время зажат в строгих рамках оригинала (фраза или мысль какая-то не устраивает, но переводить приходится, вот как с отрицанием гномьего мастерства было), в-третьих, на английском прочитал - всё замечательно, а потом при переводе залип над какой-нибудь фразой, потому что там внезапная игра слов, которую на русский никак не передать.
Поэтому я уважаю тех, кто взваливает на себя эту ответственность и нелёгкий труд))
-
-
27.01.2013 в 17:19Вот! Вот он, Ад!
Поэтому я уважаю тех, кто взваливает на себя эту ответственность и нелёгкий труд))
Они просто чудики. Но спасибо))