Тряхнем стариной

"Мои года - моё богатство" - сказал Торин, подсчитывая выручку за день.

Да-да, в Приложении А про возраст Ори ничего не сказано. Это к слову об обсуждении на сообществе.

Обзорам:

[L]Desert Eagle[/L] <a href="http://sum-of-memories.diary.ru/p184712596.htm">подсчитывает</a> возраст гномов на момент похода и радуется.

@темы: J.R.R. Tolkien, The Hobbit, Мужики, Кино и TV, Литература, LOTR

---

I regret nothing

Я надеюсь, вы понимаете, что мой дневник теперь - это месть фрэндленте за локи и соционику?

Но на самом деле

..., читать дальше

, мне надоело писать пафосные писульки, я уже слишком стара для этого, теперь у меня всё так интересно в голове, а на днявочке олени, скачущие по радужному Лихолесью, как в старые добрые времена (я, между прочим, регистрировалась на @дайри в том далеком 2005 под ником Varda, об этом сейчас мало кто знает). If you don't like it you may go and die in a fire :3

@темы: Будничное, Заметки, Worldwide Web, Позитив

---

Я из Минас-Моргула

Всегда подозревала, что вся эта херота вокруг меня не просто так, а черная ангмарсая магия.

Пишет туева куча людей:

@темы: J.R.R. Tolkien, The Hobbit, Позитив, LOTR

---

Children of the kindly West или Пособие для нечитающих книги

За день поездки перечитала «Хоббита». Я не читала его уже пару лет, пришло время.
Так вот, несколько цитат с комментариями.

Про Фили и Кили.
«Едва дверь отворилась, в прихожую впрыгнули два гнома – оба в голубых плащах, подпоясанных серебряными кушаками. Бороды у них были цвета соломы, в руках они держали мешки с инструментами и лопаты».
Вот и получается, что в фильме каноничным выглядит лишь Фили. Ну конечно, это же Фили.

Про пони.
«Один из пони чего-то испугался и кинулся прочь. Прежде чем его успели поймать, он угодил в реку; вода тут же унесла всю поклажу, а Фили и Кили, вытаскивая бедное животное, чуть не утонули».
Филикили фейлят из-за пони – это канонично.

Про Оина и Глоина.
«Между тем, дождь припустил сильнее прежнего, а Оин с Глоином начали тузить друг дружку».
Цитата не несет в себе ценности, здесь просто надо представить эту ситуацию; меня лично забавляет.

Про то, что не дает фэндому спокойно спать: почему орлы не донесли гномов до Одинокой горы (учитесь, ньюфаги).
«Повелитель орлов заявил, что туда, где живут люди, он не полетит.
- Они начнут стрелять из своих огромных луков; решат, что мы прилетели воровать овец. В другое время оно бы так, конечно, и было, но ведь люди не станут разбираться, зачем мы пожаловали. Извини, чародей, мы с радостью помогли тебе и будем помогать впредь, но южные равнины не для орлов».

Про Торина, не путающего имена Филикили, но путающего их возраст.
«- Так, - проговорил Торин, - Дори у нас сильнее всех, а Фили самый молодой и зоркий. Иди сюда Фили».
Вот так, Фили помолодел. Как же Профессор так промахнулся в этой реплике-то? А Дори по силе сместил старину Двалина.

О недооцененном Двалине.
[гномы - Бомбуру] «- Потому что ты самый толстый. А Двалин легче остальных, поэтому ты поплывешь с ним».
Киношная версия Двалина мне, всё же, нравится больше. Ненуачё. Халк труба шатать. Он крут :3

Про оленя или Почему Трандуил так ненавидел Торина.
«В темноте послышался цокот копыт, и вдруг на тропе возник олень. […] Уйти безнаказанным ему, впрочем, не удалось. Торин был единственным, кто устоял на ногах и не потерял головы. […] Он выстрелил. Олень словно споткнулся. Темнота поглотила животное, но цокот копыт еще был слышен – неровный, дробный, будто у оленя начали заплетать копыта».
Выглядит так, словно он подстрелил оленя Транди. xD

Про Фили еще раз.
«Наверно, Фили или Кили, - подумал он [Бильбо], глядя на торчавший из мешка кончик голубого колпака, из-под которого высовывался нос. – Вон нос какой длинный. Скорее всего, Фили».
Каноничность Фили доказана второй раз. Ну конечно, это же Фили. Approved.

Про Торина (снова для людей с ярким воображением).
«Наконец двенадцать гномов забрались внутрь, оставался лишь Торин, который никак не мог устроиться, кряхтел и ворочался, точно большой пес в крохотной конуре».
Теперь, когда Торин обрел свой зримый образ, я вдвойне плюсую Профессору за столь смачное сравнение.

Продолжение предыдущего.
«В растрепанной бороде торчала мокрая солома, взгляд был дикий, как у пса, которого посадили на цепь, а потом целую неделю не обращали на него внимания […]».

Про Фили и яблоки.
«- Наверное, раньше в этом бочонке были яблоки, - сказал Фили. – Я весь ими пропах. […] Да я теперь до конца дней на яблоки смотреть не смогу!»
Mmm, delicious, - Kili thought.

Про то, что Фили и Кили не всегда поддакивали за своим дядюшкой.
«Впрочем, большинство было заодно с королем и ничуть его не осуждало. Иного мнения придерживался разве что толстяк Бомбур да Фили с Кили».

Про то, что шип Торин/Бильбо заставляет Профессора особенно возмущенно переворачиваться в гробу.
«- Ты? Ты! […] Клянусь бородой Дурина! Был бы тут Гэндальф, уж я бы ему всё сказал! Подсунул, понимаешь, спутника! Да отвалится борода у этого мага! А тебя я просто о стенку размажу!
[…] Ну, говори, крысеныш!»

Про ангст.
«Торина похоронили в пещере под Горой. Бард положил на грудь гному Завет-камень.
- Да покоится он тут, покуда стоит Гора! – сказал лучник. – Да принесет удачу всем гномам, которые здесь поселяться!
Король эльфов положил на могилу Оркрист, эльфийский клинок, которого Торин лишился, когда попал в плен. […] Из тех двенадцати, что сопровождали Торина, в живых осталось десять. Фили и Кили погибли, защищая своего предводителя и родича – ведь Торин был старшим братом их матери».

Начали за здравие, кончили за упокой. Эз южал.

@темы: Фразы и цитаты, J.R.R. Tolkien, The Hobbit, Мужики, Кино и TV, Литература

---

Тяжела и неказиста

"...поверхностно-активное вещество для эмульгирования дизельного топлива в буровом растворе при установке ванн с целью освобождения прихваченных труб".

Я обожаю технический перевод.

@музыка: Crowded House - Weather With You

@темы: Фразы и цитаты, Лингвистика, Будничное

---

Suddenly

Этот неожиданный момент, когда полночи чатишься с бывшим одноклассником.
Да, все-таки в моем классе было несколько человек, с которыми приятно поговорить. Особенно, как оказывается, не все эти гоблины деградируют с возрастом, есть исключения. Это вообще удивительное открытие. Просто откровение.
Но все же, Земля по-прежнему вращается вокруг Солнца: теперешняя жизнь большинства моих однокашников повергает меня в первобытный ужас. Честно, мне иногда стыдно становится, что я их знаю.

@темы: Будничное, Мизантропия, Worldwide Web, Учёба, Наблюдения

---

How am I supposed to go to sleep?

@музыка: Depeche Mode - Angel

@темы: Фразы и цитаты, Лицедеи, The Hobbit, Мужики, Worldwide Web, Кино и TV, Позитив

---

I ship it

Интервьюер: - Когда вы двое на самом деле познакомились?
Эйдан: - О, эмм...
Дин: - Звучит так, словно мы встречаемся.
Э. - Я знаю!
И. - Я вижу в этом броманс.
Э. - Это действительно своего рода броманс. И мы гордимся этим.

А здесь спрятано _это самое видео_ с шиппом и умопомрачительным киви-акцентом Дина О'Гормана omg you're ruining my life

Она их шипперит!
"Tell us about the stranger things you two did together?"

@темы: Фагготрия, Лицедеи, J.R.R. Tolkien, The Hobbit, Мужики, Кино и TV, OMGorman, Видео, New Zealand, Позитив

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Жизнь в третьем мире

На собеседовании немка из консульства услышала мои тирады и замироточила от счастья
Сказала, что у меня был хороший университет. Университет хороший, только мозги у меня еще лучше, ахаха :3
Теперь мне интересно, сколько же недель это затянет?
Кстати, оставаться в Германии на всю свою жизнь я не планирую. Все, кто знает меня давно, могут начать сомневаться в том, что знают меня давно.

@темы: Europe, Лингвистика, Будничное, Учёба, Путешествия, Germany

---

I'm bored, she's bored, we're all bored

Картина пикселями "Я и посольство", D.E., Киев, 2013.

@темы: Этот мир прогнил, Будничное

---

Прогрессирующая филикилия

Название: Children of the Diaspora
Автор: Vera (Vera_DragonMuse)
Переводчик: Desert Eagle
Фэндом: Хоббит
Персонажи: Фили/Кили; Торин Дубощит, Дис
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Фэнтези, легкий налет Флаффа
Предупреждения: Инцест
Статус: завершен

Саммари:
Пусть он никогда не видел своей родины, но Фили был из Эребора. Он знал это так же хорошо, как знал цвет неба и силу родительской любви.

Публикация на других ресурсах:
Перед публикацией на других ресурсах настоятельно рекомендуется спросить разрешение у переводчика. Перед публикацией на языке оригинала - соответственно, спросить разрешение у автора.

Предыдущие главы

Глава 3
- Вот где твое место! – сын пекаря повалил Фили на землю.

- Ах ты, хам! – закричала мать.

- Радуйтесь, что ваше гномье отродье получило лишь несколько тумаков! - ощерился сын пекаря. – Я застал его целующим мою сестру позади нашего дома, да он еще и лапал её своими ручонками! Если бы я не знал, что дальше этого дело не зашло, я бы его уже убил!

- Убирайся-ка из моего дома, - отец двинулся к нему, излучая холодную ярость, и держа руку на своем большом топоре.

- Да уж не задержусь. Жалкая лачуга, - детина плюнул в сторону Фили, но промахнулся на несколько дюймов. – Держись подальше от меня и моего, негодяй, иначе я отправлю тебя в могилу.

Распахнулась дверь и в комнату из подсобки вбежал Кили, его руки покрывала сажа и масло.

- Что случилось? – накинулся он, пока мать помогала Фили подняться с пола. У него болела каждая часть тела, куда пришлись удары подбитых железом сапог, а в голове словно звенел колокол.

- Это был просто поцелуй, - слабо проговорил Фили, прижимая ладонь к болящим ребрам. – Это не… она просто меня пожалела.

- Пожалела? – переспросила мать. – Что же ты натворил?

- Я не хочу об этом говорить, - казалось, потребовалась целая вечность, прежде чем он дотащил свои конечности до спальни. Никто не попытался помочь ему или остановить.

Стены уютной комнаты под лестницей сомкнулись вокруг него. Там, где раньше с комфортом жили двое детей, теперь с трудом умещались двое юношей. В пятьдесят пять Фили почти достиг своего полного роста – солидных четырех с половиной футов. А в последнее время Кили грозился не только догнать его, но и перегнать. Все свое время они едва ли не сталкиваясь локтями, не имея возможности по-настоящему развернуться в тесном помещении.

Фили стащил ботинки и со стоном забрался в кровать. Он хотел бы вернуться в прошлое и переделать весь этот ужасный день. Сегодня мир казался значительно хуже, чем он был вчера. Он не мог уснуть. Случившееся снова и снова представало перед его мысленным взором, пока он пытался найти в этом какой-то смысл или объяснение.

- Ты еще не спишь? – Кили пришел спустя несколько часов, возвышаясь темным силуэтом на фоне дверного проема.

- Нет, - он не пытался прикидываться.

- Расскажи мне.

- Кили, я прошу…

- Расскажи мне, - это прозвучало почти как приказ. Или предупреждение.

- Глупость, - он тяжело сглотнул. – Её зовут Магу. Она всегда была добра ко мне. Я думаю, это из-за того, что она тоже не местная. Её отец пару лет назад переехал сюда из Рохана по делам, и ей это не нравилось. Она говорит, что Рохан – это просторы лугов и деревья вместо мрамора. Мы болтали время от времени, когда я холодными утрами приходил за свежими булочками. Не то, чтобы это что-то значило.

- Много шума из ничего, - мрачно проговорил Кили. Он по-прежнему стоял у двери, его лицо было скрыто тенью.

- То есть, это не значило раньше, - уточнил Фили. – Но в последние недели её мать заболела, и ей было очень одиноко. Болтовня превратилась в долгие разговоры. Она мне понравилась.

- Она тебе понравилась, - повторил Кили с таким выражением, словно слова вызывали у него оскомину.

- Она была доброй и миловидной, хотя я сомневаюсь, что мужчины её племени думали так же. Невысокая и крепкого телосложения, - почти как гном. Это было лучшим объяснением. Он был здоровым молодым гномом, а в округе было не особенно много сородичей, с которыми можно поэкспериментировать. Ближайшим к нему по возрасту был Гимли, двадцати лет от роду, и Ори, которому было около тридцати. – Этим утром мы решили побеседовать подольше, поэтому она повела меня во внутренний двор, где мы разделили булочку на двоих. Она рассказала мне, что у них дома бывал человек. Кузнец, который мог поднять её одной рукой, - он тогда рассмеялся и сказал, что это не велико дело. Он смог бы легко поднять железную статую её размера, и даже больше, если потребуется. – Я сказал ей… Я сказал ей, что у меня никого не было, потому что где бы я нашел? Она сочла это очень печальным. Поэтому она поцеловала меня. А затем нас обнаружил её брат и отделал меня, а она просто молча смотрела.

- В таком случае, она трус.

- А с чего ей быть смелой? – Фили надтреснуто рассмеялся. – Я для неё ничто. Ничто для них всех.

- Но ты кое-что для меня, - натянуто отозвался Кили.

Это были последние слова, которые Кили произнес в течение двух недель. Молчание ранило Фили гораздо сильнее, чем язвительные замечания матери или неловкое сочувствие отца. На протяжении долгих дней Фили молча выделывал кожу, выдубливал, раскраивал, украшал тиснением, пока Кили вырезал стрелу за стрелой. Прежде их дни были гораздо шумнее, когда они подпихивали друг друга локтями, а один всегда заканчивал начатое другим предложение.

Впервые Фили понял, как много для его мира значил Кили. Именно брат будил его по утрам, смешил его еще до того, как они усядутся за стол, и поддерживал в нем хорошее настроение целый день. Именно Кили сочинял новые песни на известные мотивы и любил придумывать каламбуры на кхуздуле. Именно Кили каждую пятницу готовил им баню, подогревая воду, чтобы она едва ли не ошпаривала кожу, как раз так, как любил Фили. Именно Кили холодными ночами забирался в постель Фили и до сих пор требовал рассказывать истории.

Эта тишина, это отсутствие брата, который на самом деле сидел рядом, впивались Фили в сердце, словно осколки стекла. У Фили опускались плечи каждый раз, когда он протягивал руку за инструментом, но обнаруживал пустоту, потому что раньше их подавал ему Кили.

- Почему ты так зол на меня? – наконец спросил он, когда не смог больше выносить этого.

Они сидели бок о бок за своим рабочим местом, заказанные нарукавники лежали в ладонях Фили, но он понял, что не может больше сделать ни единой зарубки в этой ужасной тишине. Раньше он не сталкивался с тем, чтобы брат на него сердился. Ни один из них до сего момента не испытывал к другому неприязни, все их разногласии они с радостью решали в тренировочном поединке, пока ярость не покидала их тела вместе с потом.

- Ты серьезно хочешь это знать? – Кили отложил в сторону длинное черное перо, которое должно было пойти на стрелу. – Правда?

- Правда, - Фили теребил золотистые косички на бороде.

- Что ты видишь, когда смотришь на меня? – Кили развернулся к нему лицом к лицу.

- Что ты имеешь в виду? – моргнул Фили. – Я вижу тебя.

- Но кто это? – спросил Кили. – Посмотри на меня. Внимательно посмотри.

Некоторое время Фили с готовностью осматривал своего брата. Непослушная копна кудрявых волос уступила место темным локонам, лежащим на плечах. Кили носил волосы распущенными, будучи еще не настолько взрослым, дабы беспокоиться о косичках. У него не было бороды, что позволяло видеть высокие скулы матери и мягкие очертания губ, унаследованные от отца. Его темные глаза обрамляли густые ресницы.

Было достаточно тепло, поэтому на них не было курток. Кили был одет лишь в серую тунику, замазанную грязью и пятнами от масла, которым он полировал стрелы. Его руки стали крепкими и сильными из-за тренировок с луком, таскания тяжелых бревен и работы с отцом в кузнице.

На нем был один из филиных поясов с богатой отделкой. Он непринужденно сидел на лавке, выпрямившись для осмотра.

- Я вижу тебя, - повторил Фили, только в этот раз гораздо тише.

- Меня? – Кили склонился вперед, сокращая между ними дистанцию. – Потому что мне кажется, что ты видишь ребенка вместо юноши. Я думаю, ты видишь малыша-брата, который бегает за тобой по пятам, вместо того, который стоит бок о бок с тобой.

- Нет, - он неуверенно протянул руку, касаясь ладонью щеки Кили, ощущая под своими пальцами его гладкую кожу. – Я не настолько слеп.

- Тогда почему ты отвергаешь меня? Почему ты говоришь, что не можешь иметь то, что хочешь, если для этого тебе надо лишь протянуть руку?

- Я никогда не позволял себе подобных мыслей, - на самом деле, он позволял, в краткие неловкие моменты. Как он мог не думать об этом, когда они вместе принимали ванну, и спина Кили блестела от капель воды, а его волосы прилипали к оливковой коже? – Ты мой брат. И я должен защищать тебя.

- Верно. Но как защищаешь меня ты, позволь и мне заботиться о тебе, - Кили прикоснулся губами к его лбу, векам, кончику носа. – Мой берилл. Ты знаешь, почему мама так тебя называет?

- Из-за моих волос, - фыркнул Фили. – Когда она была маленькой, у неё было кольцо из берилла такого же оттенка.

- Это она так говорит, но я знаю истинную причину, - теперь Кили едва касался губ Фили, их разделяло лишь жаркое дыхание. – Желтый берилл – символ надежды. Это избавление от тяжкого бремени. Он приносит уверенность и оптимизм.

- Старые россказни, - ответил он, не решаясь преодолеть последнее расстояние. – Она назвала меня в честь радости.

- Назвала, потому что ты и есть радость. Моя радость.

Фили никогда не был сведущ в языках, хоть и говорил на всеобщем и кхуздуле. Слова обманывали и ускользали от понимания. Но именно сейчас внезапно всё оказалось кристально ясным. Он знал, чего он хочет, и оно было рядом.

- Тогда разреши мне называть тебя рубином, - он мог чувствовать запах Кили, знакомую смесь пота, сладкой ноты масла, которое он использовал для волос, и слабое вкрапление аромата опилок, въевшееся в его ладони.

- Рубин – это камень страсти, - правая рука Кили скользнула Фили за шею. – Он помогает достичь того, что приносит тебе счастье.

- Именно, - Фили прикоснулся губами к уголку рта Кили. Их носы слегка соприкоснулись. – Таким ты являешься для меня. Мой рубин.

- Фили, - со смешком проговорил Кили. – Где же пряталась твоя романтическая душа?

- Я не романтический, - возразил он, но всё было забыто, когда он склонился ближе за своей желанной добычей. Кили целовался лучше пекарской дочки. Он не стыдился, не нервничал, не сочувствовал ему. Кили хотел его, и когда их поцелуй стал глубже, он взобрался на колени старшего брата. Фили обхватил его за талию, удерживая его в таком положении.

- Я хочу прикоснуться к тебе, - Кили прервал поцелуй, чтобы прошептать Фили на ухо. – Сегодня, в нашей комнате. Мы сдвинем кровати. Я хочу почувствовать тебя.

- Ты уже всё продумал!

- О, да, - Кили поцеловал его в щеку, прижимаясь носом к его редкой бородке. – И я прочитал об этом, когда представилась возможность. Есть одна книга, которую папа держит под кроватью.

- Я знаю, - жар прилил к щекам Фили. – Однажды я её тоже читал.

- Я хочу попробовать всё, - выпалил Кили.

- Всё, что захочешь, - рассмеялся Фили, задыхаясь от безумного счастья. – До конца нашей жизни.

- Мальчики! – интимность момента была разрушена голосом матери, и они отскочили в разные стороны, словно их ударило молнией. – Быстро сюда!

Они вбежали в дом, с лихорадочно раскрасневшимися щеками, едва ли не спотыкаясь друг о друга, и влетели в кухню. Там был Глоин и Балин, собирающие большие сундуки. В комнате не осталось ни единой безделушки матери и ни единого горшка.

- Что происходит? – Фили остановился, как вкопанный, так что Кили врезался ему в спину.

- По городу ходят слухи о гноме-воре, - Глоин впихнул стопку белья в один из сундуков. – Управитель принял решение, чтобы во всех жилищах гномов провели обыск пропавших вещей.

- Но среди нас нет вора, - возразил Кили. – Почему бы нам не дождаться своей очереди, да и дело с концом?

- Эх, парни, - Балин складывал в сумку яблоки. – Обыском всё не закончится.

- Такое уже случалось раньше, - детали воспоминания ускользали от него, но Фили был уверен. – Когда я еще был очень маленьким.

- Истфолд, - их мать открывала шкаф за шкафом, обертывая тарелки и кружки мягкой тканью. – Тебе было семь. Один гном сказал непристойность в адрес дочери какого-то человека. Последовала драка. А затем бунт. Они могли выгнать нас из города, поэтому мы ушли сами, посреди ночи.

- Но вы не сделали ничего плохого! – Кили положил ладонь на стол, который видел так много семейных ужинов.

- Не надо заблуждаться, - Балин потрепал Кили по плечу. – Это не твой дом, парень. Мы живем среди них, но мы не они.

- Почему они нас ненавидят? – слова буквально застревали у Кили в горле.

- А вот это-то и самое худшее, - Глоин захлопнул первый, доверху набитый сундук. – Никакой ненависти. Они просто знают, что мы другие, и когда у них дела идут плохо, то легче обвинить кого-то постороннего.

- Дис? – из прихожей донесся голос отца.

- Арин! – она выбежала из кухни и бросилась в его объятия. – До тебя уже дошли слухи?

- Распространяются со скоростью пожара, - он покачал головой.

- Мы должны уйти? – она оглянулась на Кили. – Может, мы просто…

- Как бы я хотел рассчитывать на то, что наши друзья защитят нас, - отец гладил её по спине. – Может, через пару месяцев всё затихнет. Я не знаю. Я не хочу рисковать.

- Торин объявил, что мы двинемся к Эмин Уиал, - вставил Глоин. – Там есть город людей, которые ведут оживленную торговлю с хоббитами и гномами. Для нас там найдется достойная работа.

- Идите и сложите свои вещи, - их мать даже не обернулась, по-прежнему зарываясь лицом в грудь отца. – Чем быстрее мы уйдем, тем нам будет легче.

Словно послушная марионетка, Фили бросился в свою комнату, которая принадлежала им с Кили уже так много времени. Он взял свой заплечный мешок, с которым всегда ездил к родственникам. Его вполне было достаточно, чтобы вместить его одежду, сверток одеял и несколько личных вещей, которые он бы не смог оставить здесь. Он слышал, как Кили собирался поодаль. Неужели еще минуту назад они говорили об этих кроватях?

- Это не важно, - сказал Кили.

- Что не важно? – Фили обернулся, захваченный врасплох не столько видом пустых стен и полок, сколько яростным выражением глаз брата.

- Всё это. Этот дом, этот город. Что он нам дал такого, чего бы мы не смогли забрать с собой? – Кили повесил за спину колчан. – Мы были домом друг для друга на протяжении всей нашей жизни. А этого у нас забрать не смогут.

- Да, не смогут, - усмехнулся Фили, хотя это выглядело лишь тенью его обычной улыбки. Он притянул Кили к себе. – Нас ждет долгая и трудная дорога, но когда мы, наконец, достигнем цели путешествия, я осуществлю это обещание насчет кроватей.

- Да уж постарайся, иначе я сам возьму тебя, прижав к стене, - прорычал Кили. – Я слишком долго ждал тебя, дурачок.

Невероятно, но в груди Фили зародился настоящий смех и вырвался наружу. Крепко обнимая его, Кили сцеловывал смешки с его губ.

Глава 4
- Это вам, ребята, - кузнец вложил в их протянутые руки два кошеля. – Хорошо поработали за неделю. Жаль, для вас больше заказов нет.

- Если что, ты знаешь, где нас найти, - Фили одарил его сдержанным кивком.

Они вышли из кузницы, вдыхая свежий воздух, и неторопливо двинулись к своему покосившемуся домику на окраине селения. Несколько прохожих поздоровались с ними, некоторые улыбнулись. Им и их веселым песням всегда были рады в местных тавернах. Благодаря своим открытым характерам они быстро обзавелись друзьями среди людей и гномов.

- Хорошо поработали, - изрек Фили, обнимая Кили за плечи.

- Ты меня не одурачишь: ты скучаешь за работой по выделке шкур, - Кили, который наконец-то прибавил в росте те несколько решающих дюймов, которые сделали его выше брата, любезно склонился чуть ниже. – В следующий раз нам следует поискать работу у кожевника.

- Много мы там не заработаем, - Фили подтолкнул Кили бедром. – Лучше мы вначале раздобудем достаточно денег, а потом уже займемся тем, что нам по нраву.

- Как много времени нам потребуется?

- Трех месяцев должно хватить, - на протяжении многих дней их согревала мысль о возможности иметь свою собственную комнату где-нибудь над магазином или даже вселиться в пустой домик ниже по улице. – Если мы будем экономны.

- Я всегда экономный, - Кили откинул волосы назад, пародируя жест высокородной девицы. – Экономный настолько, что позволяю тебе вести все подсчеты.

- Ах ты, изленившийся котяра, - пожурил Фили.

Остаток пути домой они провели, стараясь подставить друг другу подножку. К тому времени, когда они дошли до своей улицы, это уже превратилось в своего рода танец.

- Я не позволю! – внезапно раздался выкрик, и они остановились, как вкопанные.

- Это папа? – Кили широко распахнул глаза. – Я никогда не слышал, чтобы он так кричал.

- Не тебе это решать! – а это был Торин.

Быстрым движением руки Фили приказал Кили замолчать. Вместе они тихонько подкрались к окну, пригибаясь, чтобы их не заметили.

- Они – мои дети! – распалялся отец. – Они не воины и не солдаты! Они еще мальчишки, которые до сих пор воруют у матери сладкий сыр и рассказывают друг другу истории перед сном!

- Ты не видел, как они охотятся. Фили яростен в бою, а Кили всегда попадает точно в цель. Они мои наследники, Арин. Они воины, и в один прекрасный день они будут сидеть на троне Эребора.

- Что же это за день такой? – прорычал Арин. – Что ты себе уже нафантазировал? Прочитал какие-то пророчества и уже представляешь, что сможешь дойти до самих Великих Врат и просто постучаться? Что внутри тебя поджидает корона? Даже если проклятый ящер давно сгинул, что осталось от Эребора? Он уже не будет таким, каким ты его помнишь.

- Тогда я сделаю его еще лучше! – что-то разбилось. Возможно, удар Торина кулаком по столу сбросил стоявшую там миску. – Или должен я позволить другим завладеть нашей родиной? Или водить вас по прогнившим людским королевствам, как рабов? Когда-то мы были владыками.

- Нет, Торин. Владыкой был ты. Я был простым жестянщиком, о чем ты мне всегда любезно напоминаешь, - злость исчезла из голоса отца, сменившись покорностью. – Эребор живет в моем сердце, но его богатства мне не принадлежали. Если ты заберешь от меня моих детей, то ты лишишь меня единственного сокровища, которым я обладаю.

- Я не собираюсь их забирать. Как ни крути, а они уже взрослые мужи, способные сделать собственный выбор.

- Перед тобой они испытывают благоговейный трепет, - их отец прошел мимо окна, и его тень накрыла их. – Они хорошие, преданные ребята. Стоит тебе приказать, и они пойдут за тобой даже в Мордор.

- А если не я прикажу, что, по-твоему, случится? – гнев Торина утих, вместо этого он словно бы забавлялся. – Они сами всё разузнают и последуют за нами. Они знают, кому верны, и не будут пасти задних. Злись на это, сколько хочешь, но они уйдут.

Разговор перешел на более тихие тона, и Фили пришлось напрячь слух, чтобы уловить хоть что-нибудь.

- Как думаешь, куда мы отправляемся? – прошептал Кили.

- Эребор, - Фили произнес это слово, как мантру.

- Правда? – Кили широко распахнул глаза. – Пошли же внутрь, прежде чем папа не отговорил дядю.

- Я думаю, дядя уже выиграл, - Фили встал, поднимая Кили за собой. – Только не забывай: мы ничего не слышали.

- Да, да, - подмигнул Кили. – Показываем удивление.

Но оказалось, что им не потребовалось особо удивляться. Их дядя еще никогда не выглядел таким величественным и уверенным в своей цели, как сейчас, освещенный каминным пламенем. Он разговаривал с ними прямо и без шуток. Он вкратце обрисовал им задание, опасности, с которыми они встретятся, и то, что пройдет много времени, прежде чем они снова увидят своих родителей.

- Но награда будет поистине бесценной, - Торин одарил Фили красноречивым взглядом. – Мы возвратим наш дом, гордость и благополучие нашего народа.

Фили посмотрел на Кили. Им было не привыкать общаться между собой одними лишь кивками и невнятным бормотаньем. Они согласились незамедлительно и без колебаний.

- В таком случае, дядя, дай нам контракт, - Фили протянул руку. – И мы отправимся, едва подсохнут чернила.

- Ah haze-chuns, - улыбка не тронула губ Торина, но похвала была слышна в его голосе, когда он пожимал им руки. – Нет никакой надобности в спешке. Еще есть время, пока я собираю наш отряд. Через две недели сюда наведается Гэндальф, он нам поможет.

С должным росчерком пера они подписали контракт и тем же вечером дружно налегли на эль. Их мать подала на стол жареного цыпленка, и они ужинали, веселясь, хотя их отец так и не вышел к ним.

- Идешь спать? – спросил Кили, когда Торин взял свой плащ и скрылся в ночи.

- Да, скоро, - Фили поцеловал Кили в уголок губ. – Согрей для меня кровать.

- Если ты задержишься, я согрею и кое-что еще без твоей помощи, - проворчал Кили, а затем, преодолевая по две ступени за раз, поднялся в их спальню на чердаке.

- Остался еще цыпленок? – спросил Фили, заглядывая в кухню. – Я думаю, папа не отказался бы перекусить.

- Твой папа – упрямый дурак, - покачала головой мать. – Отнеси ему порцию. Даже если и не съест, то всё равно поблагодарит.

- А почему упрямый? – спросил Фили, изображая из себя святую невинностью

- Лучше спроси его, - объявила мать, передавая Фили полную тарелку. – Неси.

В этом доме не было мастерской, но зато здесь был внутренний дворик, где Фили и нашел отца, курящего трубку. Вначале он предложил ему еду, которую отец принял, не проронив ни слова. Фили сел рядом с ним, пытаясь сформулировать вопрос.

- Ты уходишь, - отец заговорил прежде, чем Фили смог найти подходящие слова.

- Да.

- Это долгое путешествие для молодого гнома, - горящие листья из трубки он бесцеремонно вытряхнул на брусчатку. – Ты вернешься домой уже совершенно взрослым, уж будь уверен.

- Я уже взрослый, - возразил Фили.

- Так думал и я в тот день, когда Смауг добрался до горы. Мне ведь уже было девяносто два, и я носил внушительную бороду, - отец провел рукой по глазам. – Но когда драконье пламя ворвалось в наши чертоги, я снова стал ребенком. Рассказывал ли я тебе о том дне?

- Нет, - удивленно ответил Фили. Он слышал истории о побеге сотни раз, но их рассказывала мать и Торин. – Расскажи мне сейчас.

- Когда зазвучал набат, я был в купеческом чертоге, - скрестив руки на груди, его отец вглядывался в небо. – Пол содрогнулся, всё превратилось в хаос. Никто не знал, что делать. Я начал закрывать лавку отца, словно собирался домой после рабочего дня. Я-то думал, что вернусь следующим утром. Домой я добирался окольными путями. Гора содрогалась, и раздавались жуткие звуки. Мой дом находился всего в полумиле от купеческого чертога, но туда я добрался через несколько часов. Дверь была завалена камнями. Я передвигал такие глыбы, которые в обычное время смогли бы сдвинуть лишь трое-четверо гномов. В тот день страх придал мне сил. Но всё было напрасно, - он опустил ладони на колени, сжимая их в кулаки. – Мои мать и отец… их смерть была быстрой. На них упал потолок общей комнаты. Моя сестра. Тебе бы она понравилась. Её звали Элин. Я вижу её в твоем лице, сын мой. Её волосы были золотыми, а на щеках всегда играл румянец. За ней ходили толпы поклонников, хотя она была еще слишком юной. Её привалило обломками, но я смог вытащить её. Я вынес её и те немногие пожитки, которые сумел спасти. Она прожила еще три дня. Достаточно для того, чтобы увидеть падение нашего народа. Я даже не знаю, от чего она умерла: от ран или от горя.

- Почему ты никогда о ней не рассказывал? – Фили придвинулся к отцу поближе, нерешительно кладя руку на его плечо. – Столько историй, а я ни разу не слышал её имени.

- Её смерть разбила мне сердце, парень. Даже сейчас, когда я об этом думаю… - он дернул за косичку на своей бороде. – Если бы ты потерял Кили, произносил бы ты его имя, или же спрятал бы его поглубже, как сокровище, чтобы никому не показывать?

- Я…, - начал было Фили, но остановился. Всё, что у него было, это Кили. Представить жизнь без него значило представить конец всему. – Это другое. Мы… другие.

- Твоя мать считает, что вы это перерастете, - фыркнул отец. – А я всегда говорил ей, что ты был потерян для мира в тот самый момент, когда Кили подрос достаточно, чтобы произнести твое имя.

- Вы знаете? – рука Фили безвольно упала.

- Конечно, мы знаем. Мы стары, но не глупы, - проворчал отец. – Как по мне, так выбор у тебя был невелик. Может быть, Кили… но нет. Всё так, как и должно быть. Я всегда говорил тебе, что ценю тебя и брата выше любых самоцветов. Помни это. Твоя любовь к Кили значит больше любых камней и тронов. Прислушивайся к своему сердцу, прежде чем прислушиваться к Торину.

- Что он сделал, что ты ему так не доверяешь?

- Ничего, - отец затоптал последний тлеющий уголек на брусчатке. – Просто мы никогда не сходились во взглядах на жизнь, но кто сходится? Ну, а теперь иди в постель. Завтра будет трудный день.

- Спасибо, что рассказал мне про Элин, - он быстро обнял отца.

- Иди спать, - повторил отец, но прежде, чем отпихнуть Фили, он обнял его в ответ.

Фили неспешно поднимался по лестнице, размышляя над словами отца и над тем, о чем он предпочел промолчать. К тому времени, когда он добрался до их комнаты, какая-то часть его радостного волнения уже превратилась в меланхолию. В комнате было темно, но дыхание Кили не было размеренным сопением спящего. Кровати были сдвинуты вместе, являя собой уютное гнездышко из шкур и одеял. Фили быстро разделся и скользнул в кровать, прижимаясь к спине Кили. Он зарылся носом в темные волосы, добираясь до гладкой кожи на шее Кили и покрывая её поцелуями.

- Что тебя задержало? – Кили медленно обернулся, сопротивляясь подступающему сну.

- Папа раздавал советы, - он прикоснулся губами к кончику килиного носа. – И, как я думаю, благословения. Оказалось, что он и мама знают про нас.

- Они – что? – Кили напрягся, отшатываясь.

- Не волнуйся так. Всё в порядке, говорю тебе, - он провел ладонью по спине Кили, желая, чтобы тот снова расслабился. – Думаю, в какой-то мере папа даже одобряет нас.

- Честно?

- Честно, - Фили потерся носом о нос Кили. – Неужели я бы лгал насчет такого?

- Тогда это хорошо, - Кили расслабился в руках Фили, так что они снова прильнули друг к другу.

О словах отца в ту ночь Фили больше не думал. Последующие два месяца пролетели в суматохе приготовлений. Деньги, которые они копили, были потрачены на новые нужды, снабжая их новыми крепкими заплечными мешками, ботинками и оружием. Они были готовы отправляться еще за неделю до того момента, когда пришло письмо от Торина с указаниями. В утро их отбытия мама приготовила обильный завтрак, настояв на том, чтобы они забрали с собой для обеда оставшиеся булочки и колбасу.

- Пошли, Кили, я покажу тебе, как их разогревать, - она утащила протестующего Кили на кухню, где, без сомнения, начнет снова суетиться по поводу отъезда своего малыша.

- У меня кое-что есть для тебя, - сказал отец, когда они остались одни.

- Очередные припасы? – Фили вытер стол влажной тряпицей. Он удивился сам себе из-за внезапно нахлынувшей тоски. Пройдет много времени, прежде чем он сможет протереть мамин стол опять.

- Можно и так сказать, - его отец протянул маленький матерчатый сверток. – Я собирался отдать их тебе когда-нибудь, и, думаю, сейчас как раз наступил нужный момент.

Вскинув брови, Фили взял сверток, ощущая его легкий вес. Он откинул назад край ткани. Внутри обнаружились две заколки для волос, с гравировкой из серебра. Поднеся их к свету, Фили разглядел руны, обозначающие дом и родовое имя отца.

- Они принадлежали твоей сестре?

- Да, - отец протянул руку и сжал пальцы Фили вокруг заколок. – Тебя будут окружать люди твоей матери, но я надеюсь, что когда ты наденешь их, то вспомнишь о своем старике.

- Я бы и так никогда не забыл, - Фили накрыл руку отца своей. – Спасибо.

- Нам пора идти, - Кили выбежал из кухни, за ним шла нахмурившаяся мать. – Нас ждет долгий день пешком. Если задержимся, то опоздаем.

- И с каких это пор ты стал пунктуальным? – мать поправляла Кили воротник.

- Мама! – Кили аккуратно увернулся от её рук и поцеловал её в щеку.

- Будь осторожен, - умоляла она. – Фили, ты ведь за ним присмотришь, правда?

- Присмотрю, краем глаза, - теперь настал черед Фили получить порцию поцелуев от матери.

Затем, без дальнейших сантиментов, они закинули мешки на плечи. Когда они покинули город, Фили старался не оглядываться, хотя видел, как остановился на мгновение Кили, бросая назад последний взгляд.

- Пошли же, - Фили подпихнул его локтем. – Спорю, что мы дойдем до Бри к сумеркам.

Они сделали привал на обед на зеленых склонах холма, распаковав остатки маминого завтрака, но не утруждались разогреванием, потому что еда нагрелась под солнцем. Но прежде, чем они успели расположиться с удобством, Фили вспомнил о маленьком матерчатом свертке, который сложил в карман куртки.

- Смотри, - он достал и развернул ткань, показывая Кили сверкающие заколки. – Папа дал мне их перед уходом. Одна тебе, другая мне.

- А откуда они взялись? – Кили взял одну в руки, наблюдая за игрой солнца на металле.

- Семейная реликвия, - он уже собирался рассказать эту историю, но затем Кили одарил его сияющей улыбкой, и грустная повесть так и осталась не озвученной. Это воспоминание передалось от одного старшего брата другому: предупреждение, которое он должен нести один. – Повернись.

Кили послушался, мурлыча под нос от удовольствия, когда Фили провел пальцами по его волосам. Собрав достаточно прядей, Фили сколол их заколкой, которая выглядела теперь гораздо лучше, чем в свертке. Серебро мерцало среди темных волос.

- Прелестный рубин, - поддразнил Фили, дергая его за свободные пряди.

- Ты невыносим, - Кили обернулся, щелкая Фили по голове. – А теперь дай мне заколоть тебе волосы.

- Если найдешь место. Я подозреваю, что за прошедшую неделю ты заплел мне штук двадцать косичек.

- А тогда ты не возмущался, - Кили расплел несколько толстых кос, которые находились ближе к лицу, отвел волосы назад и заколол их. – Вот так. Мне нравится.

- Да ну? – Фили отклонил назад голову, так что она лежала теперь у Кили на плече. – Хорошие же из нас путешественники, бездельничающие на лужайке. Нам пора идти дальше.

- Пора ли? – руки Кили обвились вокруг него. – Я не уверен. Когда мы присоединимся к остальным, нам уже не видать уединения.

- Хм. Умно подмечено, - улыбнулся Фили. – И как мне только досталось такое сокровище?

- Без понятия. Ты ведь глуповат и почти несимпатичен, - Кили поцеловал его в лоб, забрался рукой под его плащ, кладя её на живот Фили. – Мой берилл.

- Ah haza, - радостно улыбнулся Фили. – Навсегда.

Этой же ночью они будут стоять у хоббитской двери, и тогда их приключение начнется по-настоящему. Они станут путешественниками и солдатами. Но пока что, в этот последний, пронизанный солнцем полдень, они являли собой двух беспечный мальчишек, нашедших дом в душе друг у друга.

@музыка: зэ мисти маунтинс колд

@темы: Фагготрия, фанфики, J.R.R. Tolkien, The Hobbit, Мужики, Кино и TV, Литература, Творчество

---

(с) Иеродиакон Петр ‏

"Можно ли вызвать газовщика в ночь на рождество?" — СПИРИТИЗМ ГРЕХ.

"Можно ли засовывать картошку в выхлопную трубу?" — УМРЕШЬ.

"Можно ли в википедии написать про себя?" — БОГ НАКАЖЕТ!

"Можно ли стать здоровее от хурмы?" — НЕТ. ОТ ХУРМЫ ТОЛЬКО ДЕГРАДАЦИЯ И СМЕРТЬ.

"Можно ли принимать антибиотики при православии?" — БОГ НАКАЖЕТ!

"Можно ли начинять покойника кабачковой икрой?" — ГРЕШНОВАТО.

"Можно ли в церкви приобрести разрешение на отстрел людей?" — НЕТ.

"Можно ли отрывать палочки у живого краба?" — НЕЛЬЗЯ!

"Можно ли одомашнивать узбеков?" — БОГ НАКАЖЕТ!

"Можно ли бриться перед гинекологом?" — НЕГОЖЕ! НАДО ВСЕ-ТАКИ ОТВОРАЧИВАТЬСЯ.

"Можно ли просить Бога убить всех людей?" — ГРЕШНОВАТО!

"Можно ли научиться втягивать член внутрь при внезапной опасности?" — НЕТ.

"Можно ли постоянно смеяться?" — УМРЕШЬ.

"Можно ли трехногого ребенка кормить кабачками-цуккини?" — МАЛО БОГ НАКАЗАЛ? НЕЛЬЗЯ.

"Можно ли держать рабов в подвале?" — ГРЕШНОВАТО.

"Можно ли снять порчу в церкви?" — НЕЛЬЗЯ! НЕ ХВАТАЛО ЕЩЕ СВОЕЙ ПОРЧЕЙ ХРАМ ПОГАНИТЬ.

"Можно ли научить ребенка делению?" — НЕЛЬЗЯ! РАЗМНОЖАТЬСЯ НЕ ПО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ ОЧЕНЬ ГРЕШНО.

"Можно ли холодец втягивать носом?" — НЕ ПРАВОСЛАВНО СИЕ.

@темы: Фразы и цитаты, Worldwide Web, ГРЕШНОВАТО, Позитив

---

Night night, sleep tight или So majestic fairy-tales

Ричард Армитэдж и динозаврики!!1
Я не знаю, умирают ли люди от переумиления, но я собираюсь это выяснить. ГРЕШНОВАТО Если я здесь больше не появлюсь - значит, умирают.

Под катом пять СКАЗОЧНЫХ мега-видео, которые НАДО СМОТРЕТЬ ПЕРЕД СНОМ (а вот здесь - Youtube: RichardArmitageNet - находится неофициальный канал Сами-Знаете-Кого, где порой можно выцепить годные видео). Но вернемся к кату.

КАТ ЗДЕСЬ <--

@темы: Лицедеи, The Hobbit, Мужики, Worldwide Web, Видео, Позитив

---

Это внезапное осознание...

Мне нравится очень большое количество муз. исполнителей и групп. От кого-то я фанатею больше, и потому знаю чуть ли не все песни наизусть и могу пересказать историю группы, а кого-то просто слушаю, просто наслаждаюсь, но не более.
Так вот. У меня только что случился fail.
Потому что до меня дошло: группа Crowded House, которую я, правда, слушаю всего-то около года, содержала в своем составе ингредиент по имени Нил Финн. НИЛ ФИНН FOR CRYING OUT LOUD!

Ладно, сделаем вид, что никто не заметил сего прискорбного конфуза.

А это - самая моя любимая песня:

@темы: The Hobbit, Музыка

---

Цитата дня

Триша: ...бла-бла-бла... особенно учитывая размер бриллианта на помолвочном конце... [пауза] ...кольце.

@настроение: зачем? Зачем у меня такая яркая фантазия?

@темы: Фразы и цитаты, Будничное, Из жизни Жука и Еськи, Позитив

---

Первая ласточка

Название: Children of the Diaspora
Автор: Vera (Vera_DragonMuse)
Переводчик: Desert Eagle
Фэндом: Хоббит
Персонажи: Фили/Кили; Торин Дубощит, Дис
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Фэнтези, легкий налет Флаффа
Предупреждения: Инцест
Статус: в процессе написания

Саммари:
Пусть он никогда не видел своей родины, но Фили был из Эребора. Он знал это так же хорошо, как знал цвет неба и силу родительской любви.

Публикация на других ресурсах:
Перед публикацией на других ресурсах настоятельно рекомендуется спросить разрешение у переводчика. Перед публикацией на языке оригинала - соответственно, спросить разрешение у автора.


Глава 1
Когда родился Фили, Эребор уже был потерян. Он не помнил душистый воздух нижних пещер, как помнила его мать, и не ведал он о звоне кирки о камень, о чем вспоминал его отец. Он никогда не бродил по огромным залам и не спускался извилистыми коридорами в обширные штольни. Он никогда не воровал хлеб из королевских кухонь и не играл драгоценными камнями, лежа в роскошных яслях. Но все эти вещи жили внутри в него, впитанные с молоком матери, рассказанные голосом отца.

Фили был из Эребора. Он знал это так же хорошо, как знал цвет неба и силу родительской любви.

Когда ему уже было семь лет, он впервые увидел Торина. Позже он удивлялся, почему это не случилось раньше. Возможно, ему о нем рассказывали и прежде, но он был слишком молод, чтобы понять и запомнить.

Стоял ранний полдень середины весны. Они снова были в пути, повозка отца нагружена узорными коваными товарами наравне с горшками и котелками. Ослица Тона бродила по укрытому травой берегу, наполняя брюхо травой. Мать Фили повела его вниз, к бегущему ручью.

- Смотри, - указала она, - видишь, как прыгает рыба?

- Можно я словлю хотя бы одну? – спросил Фили, не сводя глаз от сверкающей чешуи.

- Быть рыбаком не так-то просто, - рассмеялся его отец, отламывая от дерева ветку и цепляя к ней нить. Несколькими ловкими движениями пальцев он привязал крючок и показал сыну, как забрасывать наживку в воду.

- Только не вздумай хвастаться своими умениями перед Торином, - проворчала мать. – Это всё эльфийские штучки.

- Тогда пусть Торина кормит его гордость, - вздохнул отец. – Но она не сможет насытить моего сына.

- Кто такой Торин? – спросил Фили, не сводя глаз с кругов на воде, расходящихся после забрасывания удила.

- Это твой дядя, мой берилл, - улыбнулась мама. – Ты однажды его встречал, но ты был слишком мал, чтобы вспомнить. Но скоро ты увидишь его снова.

Леска дернулась, и со счастливым смехом Фили вытащил из ручья рыбину.

- Молодец, парень, - отец хлопнул его по плечу.

Он не помнил, съели ли они эту рыбу или выпустили её обратно. Вместо этого, он запомнил грусть в глазах своего отца и благоговение своей матери, когда та упоминала имя своего брата. Позже он узнал, что загадочное «скорое» прибытие дяди случится лишь через два года.

Медницкие работы его отца привели их в Пеларгир, где они поселились в доме недалеко от порта. Каждое утро отец впрягал ослицу в повозку и объезжал город, ремонтируя посуду жен рыбаков. Его мать работала прачкой, проводя часы над парующим чаном, пока её волосы не выбивались из кос и не завивались вокруг её лица темным облаком. Фили помогал ей, помешивая вещи в чане до тех пор, пока не заболят руки. Вечером возвращался уставший отец. Фили приносил ему низенькую подставку для ног, а его мать тем временем готовила ужин. Она всегда жаловалась, что не доставало того или иного ингредиента, но для Фили тушеное мясо, жаркое и ореховые хлебцы маминого приготовления были самой вкусной стряпней.

Когда они жили в Пеларгире уже полгода, мать приготовила блюдо, какого Фили еще не видал: высокий медовый пирог с грецкими орехами, пропитанный сладким сыром. Обычно она говорила, что для таких роскошеств у них не было в достатке меда, поэтому в этот раз Фили съел свою порцию мгновенно, пока мама не передумала.

- Это блюдо мне знакомо, - пробормотал отец, надгрызая свою порцию. – Однажды ты мне его уже готовила.

- И вот я приготовила его еще раз, - сказала она с вымученной улыбкой. – Не каждый может похвастаться таким дважды за столь короткое время.

- Когда? – спросил его отец.

- Пять месяцев. Может, шесть.

- Когда что? – спросил Фили, облизывая остатки меда со своих пальцев.

- Мой берилл! – его мать опустилась на колени рядом с ним. Она отложила его тарелку в сторону, а затем взяла его маленькие ручки в свои. – Ты станешь старшим братом.

- Я? – он взглянул на отца, который сдержанно кивнул. – Но почему? Я ведь и так уже старше многих.

- Конечно, старше, - успокоила его мать. – Махал решил наградить нас еще одним ребенком, мой берилл. Он видит, что ты был хорошим, и делает тебе подарок, понимаешь?

Но позже, когда Фили должен был уже спать, он смог подслушать сквозь щель под дверью другой разговор.

- Как мы справимся с этим? – плакала мать. – Как мы сможем содержать еще одного ребенка?

- Не все так плохо, - успокаивал её отец. – У меня здесь есть работа. Если мы накопим немного денег за следующие пару лет, я смогу открыть свою кузню.

- И какой же человек предпочтет услуги гнома кузне людей? – выпалила она. – Не давай мне ложную надежду.

- А ты не сдавайся так легко, - голос отца был не злым, а очень уставшим. – Фили – наша драгоценность, наше богатство. И если я не могу удвоить наше состояние, то это можешь сделать ты.

Наступила тишина и Фили откинул в сторону одеяла, подкрадываясь к двери и прижимая ухо к дереву. Молчание затянулось, и ему стало страшно, хотя он сам не знал, почему.

- В комнате моих родителей была колыбель,- наконец проговорила мать. – Украшенная отполированным железом, которое блестело, как серебро. Когда-то в ней спала моя мать, а затем и я. Она всегда говорила, что в один прекрасный день она достанется моим детям.

- Да, у моей семьи тоже была люлька. Но я не думаю, что она была красивее твоей.

- Каждый раз я думаю, что нагоревалась вдоволь и уже не смогу больше плакать, - она прошлась по комнате, её плотные юбки шуршали по полу. – Как было бы хорошо иметь возможность положить моего ребенка в ту колыбель!

- Мы выкуем новую, - сказал ей отец. Снова воцарилось молчание, длящееся так долго, что Фили начал зевать. Он залез обратно в уютное гнездышко из одеял и больше уже ничего не слышал.

Следующим же вечером отец умостил Фили на плечи, и они вышли к повозке. Колыбель была первой вещью, которую Фили помогал создавать отцу. Каждый слиток проходил через его маленькие ручки, когда он подавал металл отцу, и каждый стык удостаивался нескольких ударов его собственного молота.

- Я помогал! – ликовал Фили, когда отец показал их шедевр.

- Правда, мой берилл? – мать подняла его на руки и крепко обняла. – Как красиво. Какой ты отменный кузнец!

- Ты только не печалься, - Фили спрятал лицо у неё на плече.

- Я не печалюсь, - она поцеловала его в щеку. – Как я могу печалиться, когда мой маленький сын такой способный?

Колыбель заняла почетное место у камина, хотя она пустовала еще много месяцев. Фили наблюдал, как живот матери всё округлялся, а улыбка отца становилась всё более широкой. Теперь, когда он возвращался по вечерам домой, подставкой для ног пользовалась именно мама. А стряпней вместо неё занимался отец. Он добавлял больше специй и пытался готовить разнообразные блюда. Фили полюбил баранину, приготовленную по человеческой традиции, а также питал нежные чувства к местным пирожкам с начинкой.

- Ты превратишь его в гондорца, - жаловалась мать, вгрызаясь в порцию мяса.

- Для этого понадобится что-то большее, чем просто ужин, - смеялся отец. – Или ты боишься, что тебе придется сбрить бороду и носить полотняные юбки?

- Какие ужасные вещи ты говоришь! – со смехом произнесла мать.

- Я хочу себе гондорский меч, - Фили переминал зеленый горошек до пюреобразного состояния.

- Человеческий клинок? – фыркнул отец. – Нет уж, когда ты достаточно подрастешь, я отведу тебя в настоящую кузню, парень. Ты сам сделаешь себе оружие, как и полагается.

- А ты сам делал себе топор? – спросил Фили, сразу же забыв про горошек.

- Когда мне было пятьдесят, мой отец научил меня, - он принялся яростно жестикулировать вилкой. – Мне пришлось выковать три топора и сплавить их обратно, пока наконец мой отец не был удовлетворен результатом. Тогда он взял удавшийся топор и продал его, а меня заставил выковать еще три. «Однажды, между тобой и смертью будет стоять лишь это», – сказал он мне тогда, - «так что сделай топор идеальным». И когда тебе исполниться пятьдесят, я скажу тебе то же самое.

- Пятьдесят? – простонал Фили. – Но ведь до этого еще так далеко!

- Годы пролетят быстрее, чем ты думаешь, - произнесла мать, добавляя в его тарелку еще горошка. – Ешь, мой берилл.

Он доел свою порцию, вытер руки и лицо влажной салфеткой и переместился к камину, поиграть деревянными солдатиками. Его мать и отец сидели за столом, болтая о чем-то скучном. А затем мать внезапно тихо застонала, прижимая одну руку к животу.

- Время? – спросил отец, и она резко кивнула. – Я схожу за Баной.

- Нет! – мать выпрямилась на стуле. – Я уже родила одного ребенка с твоей помощью, и сделаю так еще раз.

- Но ты не должна отказываться от компании женщин.

- Что полезного сделает Бана? Она мне не сестра, не мать, не тетка и не кузина. Просила ли она меня распустить ей косы после свадьбы? Зажигала ли она свечу на Зокаре для моих мертвых родичей? Предложила ли она мне конфеты, когда узнала о моей беременности?

- Она не из наших чертогов. Это не её традиции.

- Именно, - мать поднялась на ноги. – Я родила ребенка в глуши, где вместо колыбели были наши руки, а вместо крыши – ветви деревьев. Вне сомнений, я смогу родить еще одного в уютных стенах наших комнат.

- А что насчет Фили?

Фили сидел на корточках, крепко сжимая в кулачке игрушечного солдатика.

- Я могу помочь, - предложил он.

- Можешь, - кивнула ему мать. – Осталось грязное белье, которое надо постирать для Малис. Можешь доделать это за меня?

- Конечно, - он вскочил на ноги и подошел к корзине из ивовых прутьев, куда складывали белье.

- Хорошо, - она поцеловала его в лоб. – Когда закончишь, выпей стакан козьего молока и отправляйся в постель.

- Но я пропущу рождение ребенка!

- Я тебя разбужу, - пообещал ему отец, поддерживая под локоть мать по пути в их спальню.

Стирка не заняла много времени. Он аккуратно сложил белье, как учила его мать. Из соседней комнаты доносилось пение отца, и в более спокойные вечера такие обрывки песен и колыбельных всегда усыпляли Фили. Как ему и было сказано, он налил в стакан козьего молока и выпил его до дна, несмотря на то, что оно было противно теплым.

С собой в спальню он захватил огарок свечи, намереваясь бодрствовать в ожидании, но его скоро сморил сон. Проснулся он из-за того, что отец тряс его за плечо, свеча у кровати давно потухла.

- У тебя брат! – воскликнул отец. – Хочешь посмотреть на него?

- Да! – Фили выбрался из кровати и выбежал из спальни, как был, без халата и тапочек.

Колыбель по-прежнему стояла у огня, но простыни, которые положила туда мать несколько недель назад, уже были не пустые. Там, в пеленках, лежал младенец, и всё, что мог видеть Фили – это маленькое спящее личико.

- А как его зовут?

- Кили, - его отец протянул руку и слегка отогнул край простыни. – Фили значит радость, а Кили значит смех. Что скажешь?

- Мне нравится, - проговорил Фили.

- Хочешь взять его на руки? – в дверном проеме показалась мать, под ее глазами залегли темные круги.

- Да, очень, - на самом деле Фили не хотел этого, но ему не нравилось, как выглядит его мама, поэтому он решил, что лучше согласиться.

- Тогда сядь сюда, - она села в широкое кресло и похлопала по подушке. Фили вскарабкался рядом. – Протяни руки, обязательно поддерживай ему голову.

Она обняла его за плечи, придерживая, а отец тем временем передал ему младенца. Кили лишь тихонько вздохнул, продолжая спать. Из-под пеленок выбился пучок волос – темных, как у матери, вместо светлых отцовских.

- Мой брат, - медленно произнес Фили, словно пробуя слова на вкус.

- Скажи «ah haza», - сказала мать.

- Ah haza, - повторил он.

- Хорошо, что именно эти слова на кхуздуле ты узнал первыми.

Фили нахмурился. На самом деле, он знал много слов на кхуздуле, хотя еще не начинал его учить. Он слышал, как отец и мать разговаривали на нем, но он далеко не всегда мог понять мысл фраз. Однако, прислушиваясь к разговорам, он уже знал значение своего имени. А также имени матери – Дис значит свежесть, и имени отца – Арин значит мудрость.

- Ты начнешь изучать его, когда тебе исполнится двадцать, - улыбнулся отец. – Но неплохо, если ты будешь знать то или иное слово немного раньше положенного срока.

- Ah haza, - почтительно повторил Фили. – Кили, ah haza.

- Да хранит вас Махал, - мать поцеловала его в лоб, а затем забрала у него Кили. – Ну а теперь возвращайся в постель.

Следующие несколько месяцев пролетели незаметно. Их жизнь шла своим чередом. Отец уезжал с утра на повозке, а мать оставалась дома, стирая. Хотя теперь она часто прерывала работу, дабы покормить ребенка, сменить пеленки или убаюкать. Порой последние два задания она поручала Фили, и тот скоро наловчился быстро отбрасывать пеленки, прежде чем до него доходил их запах. Но баюканье удавалось ему хуже, поскольку он был еще слишком мал, чтобы правильно держать ребенка и качать его одновременно. Хотя, Кили особо по этому поводу не возражал.

Это случилось поздним вечером. Огонь медленно затухал в камине, Кили лежал в своей колыбели. Фили выпытывал у отца одну историю за другой, лишь бы не идти в постель. Мать продолжала ворчать на это, но не сгоняла Фили с его места у каминного коврика.

- И как ты думаешь, что на это сказал Даин? – спросил его отец.

- Нет? – предположил Фили.

- Конечно «нет»! – подтвердил отец.

В дверь постучали, и они все замерли. Фили попытался вспомнить, стучал ли к ним кто-нибудь вообще. Некоторые другие семьи гномов иногда навещали их, но они всегда планировали визиты заранее, чтобы успеть приготовить еду. Никто еще не приходил посреди ночи без предупреждения.

- Сидите тихо, - отец поднялся со стула и взял свой топор, который стоял у двери. – Кто там?

- Открой и узнаешь, - последовал ответ.

- Торин! – его мать вскочила на ноги, отталкивая отца в сторону, и распахнула дверь.

На пороге стоял гном, самый высокий из всех, которых встречал Фили. У него была большая темная борода и свирепый взгляд. Он раскинул руки в сторону, и мать с радостным возгласом кинулась в его объятия.

- Как же долго мы не виделись, - Торин крепко обнял мать Фили.

- Ты слишком много путешествуешь, - запричитала она. – Тебе следует задержаться на одном месте хотя бы десяток-другой лет.

- Может, и задержусь.

- Заходи же, присаживайся, выпей эля, - отец Фили протянул руку, дабы принять у него плащ.

- Обязательно, но сначала я должен увидеть сестриных сыновей. Боюсь, и так слишком долго это откладывал, - Торин прошагал к Фили, возвышаясь над ним, словно башня. – Ты, значит, Фили?

- Да, - Фили бесстрашно смотрел на него вверх. – Твой пояс похож на мамин.

- Как и дóлжно. Он украшен гербом нашей семьи, - Торин слегка наклонился к нему. – Ты знаешь наше происхождение?

- Я Фили, сын Дис, дочери Траина Третьего, сына Трора, сына Даина, сына Наина Второго, сына Оина, сына Торина Первого, сына Траина, сына Наина Первого, за которым следуют пятеро Дуринов, вплоть до Бессмертного, - Фили сделал глубокий вдох, - Я также сын Арина, сына Дарина…

- На этом достаточно, - Торин положил тяжелую ладонь на плечо Фили. – Тебя отлично воспитали.

- Он отлично слушает, - отец Фили предложил Торину пинту эля, которую тот охотно принял.

- А это второй сестрин сын? – спросил Торин, вглядываясь в колыбель, где спал Кили. – Отправляясь в путешествие, я не слышал его имени.

- Его зовут Кили, - Фили хватился за край колыбели. – Ah haza.

- Ta haza, - согласился Торин. – Ah haze-chun. Tan ach ah haze-chun.

- Не путай его, - одернула его мать. – Ты же знаешь, он еще не начал учебу.

- Он сказал, что Кили его племянник, как и я, - провозгласил Фили.

- Смышленый, - Торин едва заметно улыбнулся. – Почему ни одного из них не назвали в честь их предков?

- Потому что смеха и радости никогда не бывает много, - мать упрямо подняла подбородок. – Если бы ты путешествовал со своей семьей, то сам бы принимал участие в выборе имен.

- Вздор! – Торин вглядывался в простыни, в которых лежал Кили. – Ты всегда делаешь по своему, сестра, не зависимо от того, здесь я или нет. Отличный парнишка. Как я вижу, он унаследовал волосы по линии Дурина.

- Именно.

- Ты голоден? – спросил отец, который стоял поодаль, наблюдая.

- Еда не помешает.

Никто не проронил ни слова о том, что Фили уже пора в кровать. Тихо, как мышь, он уселся на стул, наблюдая, как мать разогревает рагу из кролика и слушая рассказ Торина о его путешествии. Отец Фили хранил молчание, лишь подливая Торину пиво, а после еды предложил ему трубку.

- Ты останешься? – наконец спросила мать.

- Не в Пеларгире, а в Линхире, за день пути отсюда, там есть работа, которую мне надо выполнить, - Торин вежливо пыхнул предложенной трубкой, но вскоре отложил её в сторону. – Я там поселюсь на какое-то время.

- Я слышала, недавно там остановился Глоин. Он все еще там? – расспрашивала мать.

- Так и есть. Я слышал, он нашел невесту, хотя я не знаю ни её имени, ни происхождения, - он выпустил из носа облачко сизого дыма. – Свадьба будет кстати. Сейчас такое случается не часто.

Кили издал хныканье, обычно предшествующее плачу. Фили протянул руку к яслям, чтобы успокоить его, но было уже поздно: мать обратила на него внимание.

- Фили! Почему ты все еще не спишь? – она подняла его на ноги, невзирая на протесты. – Ты же не встанешь утром, мой берилл.

- Берилл? – Торин вскинул одну бровь.

- Это из-за волос, - она провела ладонью по спине Фили, сразу же сменяя гнев на милость. – Мой золотистый самоцвет.

- Не слишком подходящее прозвище для мальчика.

- А не твоя ли мать кудахтала над тобой и называла тебя своей жемчужиной? Может, для остальных ты и непобедимый воин, но я помню тебя мальчонкой с грязными коленями, гоняющегося за летучими мышами.

- Перестань, - Торин поднес к губам кружку, скрывая улыбку. – Ты говоришь какую-то чепуху.

Она отвела Фили в его спальню и уложила под меховые одеяла.

- Он оказался лучше, чем в историях, - сказал Фили, когда она убирала с его лба прядь волос.

- Я тоже так думаю, мой берилл.

Глава 2
- Ну, пожалуйста? – Кили потянул Фили за тунику. В свои пятнадцать Кили едва достигал полутора футов высоты. По меньшей мере, четверть этого всего составляла копна темных волос и большие карие глаза, перед которыми не могла устоять даже их мать.

- Я должен дописать эту страницу, - сказал ему Фили, не решаясь поднять взгляд на умоляющего его брата. – Если я не закончу, у меня будут неприятности.

- Но мне очень скучно, - выпалил Кили, словно это был самый веский аргумент.

- Просто посиди тихо еще пару минут.

- Но…

- Терпение! – сказал Фили. – Иди, сядь рядом. Когда острие пера достигнет края страницы, значит, я закончил.

Кили взобрался к нему на лавку и склонился вперед, наблюдая. Перо шкрябало по пергаменту, когда Кили старательно переписывал предложения и абзацы.

- Я знаю это слово! – прервал его Кили, бормоча сквозь большой палец, засунутый в рот. – Это я.

- Не ты, - Фили покачал головой. – Видишь эту косую черту? Это означает обычный смех. Noin gogen Temba kili. Ноин услышал смех Тембы. А затем он сказал… прекрати сосать палец.

- Он так не говорил, - нахмурился Кили.

- Он - нет, а я говорю, - Фили написал еще одну строчку.

- А что он еще говорит?

- Какая разница? Тебе еще рано учить все это. Отец говорит, что язык портится, когда его учат в раннем возрасте, - пока Фили не исполнилось двадцать, он слышал этот аргумент очень часто. – Посиди смирно, я почти закончил.

- Скажи мне, что он сказал еще, и я замолчу.

- Обещаешь?

Кили убедительно закивал головой.

- Ну, хорошо. Здесь говорится, что Ноин услышал смех Тембы и полюбил её. Для неё он выковал ожерелье из сияющих звезд и женился на ней. У них был ребенок – дочь по имени Боин. Темб умерла при родах, и Ноин горестно оплакивал её. Он создал похожую на неё статую и повесил на неё ожерелье. Изваяние до сих пор стоит среди предков из дома Линина, на третьем нижнем уровне, в четвертом коридоре.

- В каком еще уровне? – спросил Кили. – В каких коридорах?

- В тех, которые в Эреборе, - пожал плечами Фили. – Это хроники, описывающие дом Линина и дом Сори. Находились бы мы сейчас там, мы бы точно знали, о каком месте повествуется в книге.

- Но теперь это не имеет значения, - Кили слез с лавки, его голос сразу лишился красок. – Мы никогда не увидим статую Темб.

- Не расстраивайся, она, наверное, ужасная, - Фили тяжело вздохнул, обнимая Кили за плечи. – У всех из дома Линина были маленькие носы.

- Я хотел бы увидеть все то, о чем нам рассказывали, - Кили спрятал лицо в тунике Фили. – А ты?

- Конечно. Но мы не можем, поэтому пользы от слез нет никакой.

- Я не плачу! – запротестовал Кили. – Я слишком большой, чтобы плакать.

- Да ты меньше, чем полпинты, - поддразнил его Фили, который и сам иногда был плаксивым. В конце концов, ему было всего лишь двадцать. Единственным человеком, который считал его взрослым, был Кили. – Пошли!

- Но ты еще не закончил, - Кили указал на оставшиеся несколько дюймов пергамента.

- Забудь. Я доделаю это позже, - он слез с лавки и протянул руки, чтобы Кили мог на него забраться. – И какие у тебя планы? В парк?

- Можно мы сделаем кораблики?

- Только если ты пообещаешь не бросаться за ними. Я не буду вылавливать тебя из пруда, если ты упадешь.

- Будешь, - Кили вывернулся из объятий Фили и побежал к их плащам. – Мы пойдем гулять, мама!

- Только не долго! – отозвалась она.

Они переехали из старого домика, когда Кили еще только учился ходить. Новый дом с террасой и витой лестницей Фили нравился больше. Мама перестала работать прачкой, и занялась шитьем. Папа продавал её изделия вместе со своими горшками и котелками, и они неплохо жили. Денег стало немного больше, и они вздохнули свободнее. Кили никогда не знал, что такое настоящая бедность, чему Фили был рад.

- Подойди сюда, - скомандовал Фили, застегивая пуговицы на плаще младшего брата, чтобы мех плотнее сидел вокруг его шеи, а затем напялил шапку на его кудри. – На улице холодно.

- Всё? – нетерпение снедало Кили. – Мы можем уже идти?

- Всё, - Фили накинул собственный плащ, и они вышли на улицу.

Новый дом располагался на несколько улиц выше от доков. Вместо стойкой рыбной вони в воздухе витал запах морской соли. Улицы были полны мужчин и женщин, спешащих по своим делам. Фили уже с ловкостью лавировал между ступающими не глядя под ноги людьми и раскачивающимися сумками. Из-за того, что Кили был маленьким, ему приходилось проявлять удвоенную осторожность. Они шли быстро, выбирая кратчайший путь и пританцовывая на брусчатке.

Парк больше был похож на обычную улицу, на которой посадили несколько деревьев, чтобы разбавить бесконечную череду домов. В центре парка находился искусственный пруд. На поверхности плавала тонкая корка льда, но Фили без проблем разбил её задником ботинка, пока Кили собирал палочки, ореховые скорлупки и листья.

- Этого хватит для целого флота, - рассмеялся Фили, когда брат вывалил перед ним добычу. – Ты же знаешь, нам надо вернуться домой к ужину.

- Я хочу сделать что-то большое, - Кили достал маленький ножик, который ему разрешили носить лишь недавно. – Может, галеру.

- Не уверен, что она поплывет, - Фили отламывал черенки листьев, переплетая их в подобие веревки.

- Тогда сделай мне парусник, - скомандовал Кили. – Большой.

- Не командуй, я тебе не слуга.

- Ну, пожалуйста? – Кили не отрывал взгляд от ловких движений рук брата.

- Ладно. Но не обижайся, если он не поплывет.

- Не буду.

Сооружение поделки заняло едва ли не час, но когда работа была закончена, то взору предстал красивый кораблик из аккуратно скругленной скорлупы и тремя мачтами. Парусами служили листья, которые развевались на ветру.

- Лучше, если запустишь его ты, - Кили вложил кораблик в руки Фили. – У тебя это хорошо получается.

Фили не торопился, придерживая кораблик в ладонях и плавно опуская его на поверхность воды. Его пальцы уже начали замерзать, когда он, наконец, отпустил игрушку. Кораблик слегка завалился на бок, но выстоял. Фили аккуратно подтолкнул его.

- Смотри! – в радостном волнении Кили вцепился в брата. – Плывет!

Еще несколько долгих минут кораблик плавал по поверхности, перемещаясь от одного конца пруда к другому. Но он постепенно все больше заваливался на бок, пока не набрал воды и не перевернулся, погружаясь на дно.

- Неплохо вышло, - Фили наблюдал, как по поверхности расходятся последние круги.

- А теперь он будет лежать на дне с затонувшими сокровищами, - Кили бросил в воду несколько палочек. – Как ты думаешь, когда пруд высохнет летом, он все еще будет там?

- Может быть, - Фили пожал плечами. – В свое время узнаем.

- А теперь нам пора идти?

Фили поднял глаза к небу, где солнце ползло на запад.

- Еще нет. Хочешь потренироваться?

- Да!

Вместо веточек, Фили подобрал гальку. Он бросил одну повыше в сторону Кили, который подпрыгнул, держась за дерево, поймал её, и, перекувыркнувшись, кинул её обратно. Они перебрасывались камешками без особых трудов, практически сравнявшись по силам: свой рост Кили компенсировал скоростью.

Они смеялись, раскрасневшись от такого интенсивного поединка, но для них это не было праздной игрой. Таким быстрым движениям научил их Торин, которые в один прекрасный день должны были помочь им избегать любого вида оружия. С мечом или топором, такая акробатика быстро превращается в смертельный танец. У Фили уже даже был тренировочный меч из крепкой древесины, хотя он еще не приступил к своим урокам.

С каким врагом им придется сражаться в будущем, им объясняли расплывчато. Вероятно, с орками и троллями. И, конечно же, любой головорез, решивший, что гномьи малыши являют собой легкую цель, быстро поплатился бы за это. Однажды Фили сломал руку взрослому человеку, решившему стащить у него кошель. Там находилось лишь несколько медных монет, но Фили не собирался отдавать их без боя.

Солнце спустилось ниже, стало холодать. Свистом Фили объявил об окончании игры. Спрыгивая с парапета, Кили приземлился прямо в объятия Фили, обхватывая его руками и ногами.

- Сегодня я для тебя еще и роль лошади буду играть? – спросил Фили, вскидывая брови.

- Я устал, - Кили вцепился в него сильнее. – Я не хочу идти.

- Какой же ты тогда боец, если тебя страшит простая прогулка несколькими кварталами, - Фили взъерошил ему волосы, кудрявые локоны путались между пальцами. – А где твоя шапка?

- Оставил на тротуаре, - маленький грязный пальчик указал на нужное место.

- Вижу.

Когда он поднимал с земли мягкую материю, она оказалась гораздо тяжелее, чем должна быть. Удивляясь тому, что же там мог спрятать Кили, он обнаружил внутри шесть серебряных и десять медных монет. Фили высыпал их в ладонь.

- Это ты их нашел? – спросил он, уже заранее зная ответ.

- Нет, - Кили выглянул из-за его плеча. – Мы можем оставить их себе?

- Да, - он сжал ладонь в кулак, борясь с внезапной вспышкой злости.

Было нетрудно представить, как люди, спеша по делам, останавливались посмотреть на двух гномьих детенышей, показывающих чудеса акробатики. Их посчитали бездомными или актерами, пытающимися заработать немного денег. Фили высыпал монеты себе в карман. Что эти сытые людишки знают о войне? И какая разница, что они приняли их тренировки за игру на публику?

И все же, когда он шел по направлению к дому, его терзала злость.

- А что мы на это купим? – Кили, обхватив Фили одними ногами, принялся надевать шапку.

- Завтра мы отправимся на базар, - рассеянно ответил Фили. – Может, мы купим тебе шапку, которая не спадает с головы.

- Я не хочу другую шапку.

- Тогда носи ту, которая у тебя есть, - выпалил он, сразу же жалея о своем тоне.

- Мне было жарко, - шмыгнул носом Кили.

- Прости, прости, - он переместил Кили выше, усадив его на плечи. – А теперь проведи для меня разведку.

- О! Я вижу повозку перед нашим домом! – Кили выпрямился, мгновенно забывая обо всем. – Папа, должно быть, дома. Я не вижу того котла, наверное, он его продал, но там еще много изделий из серебра.

- Мама расстроится, - Фили посторонился, дабы не попасть под копыта чрезмерно резвой лошади.

- Дядин пони! – Кили чуть не свалился с плеч Фили от радостного волнения. – Я думал, он приедет на следующей неделе.

- Он правда здесь? – Фили выпрямился, вглядываясь вперед, и – действительно – рядом с серой спиной Томы виднелась пятнистая шерсть лохматого пони Торина.
Последний квартал он уже бежал, Кили издавал радостные возгласы над его головой, а толпа пораженно расступалась перед ними. Когда они добежали до ступеней, Торин вышел на улицу. Его руки были скрещены на груди, а выражение лица было строгим и сдержанным. Фили плавно затормозил, и Кили спрыгнул на землю.

- Где же мои ah haze-chuns? - Торин меланхолично поднял одну бровь. – Кто-нибудь их видел?

- Мы здесь, дядя! – Кили встал на цыпочки.

- Где? – Торин картинно оглядывался вокруг.

- Здесь! – Кили подпрыгнул, и на этот раз Торин схватил его в охапку прямо на лету.

- Сестра, я поймал одного! – прокричал Торин обратно в дом. – Что мы с ним сделаем: сварим или зажарим?

- Нет! – Кили хохотал и вырывался.

Торин занес его внутрь, а за ними по пятам последовал Фили.

- О, этого? – мать высунула голову из кухни. – Лучше его отпустить, он мелкий, будет на один зуб.

- Как скажешь, - кивнул Торин, опуская Кили на пол.

- Я не мелкий! – возмущался Кили, выпрямляясь на цыпочках. – За этот год я вырос на дюйм!

Пока Кили тараторил, Фили пошел в мастерскую за дополнительным стулом. Он с удивлением обнаружил там отца, курящего трубку. Мастерская плавно превращалась в территорию мамы, все помещение было занято её поделками.

- К нам пришел дядя, - сообщил ему Фили, сметая с подушки металлическую стружку.

- Я знаю, - его отец выпустил колечко дыма, которое поднялось к потолку. – Не думаю, что он будет возражать, если я побуду здесь еще немного. Как прошел твой день?

- Хорошо. Мы пускали кораблики и немного потренировались, - на этом он раздраженно уставился вниз на стул.

- Что такое? – отец протянул ему руку. – Давай-ка, ты еще не достаточно взрослый, чтобы отказываться сидеть у меня на коленях.

- А по-моему, достаточно.

Однако Фили не отказался от предложения, и, закрыв дверь от любопытного Кили, взгромоздился на колени отца. Тот успокаивающе обхватил его одной рукой.

- Что случилось?

- Это глупо…, - хмыкнул Фили. – Мы тренировались, и Кили положил подальше свою шапку. Какие-то люди подумали, что мы зарабатываем представлением деньги и оставили нам несколько монет. Наверное, я должен быть рад, что раздобыл их?

Его отец молчал долгое время, попыхивая трубкой. Дым окрашивал воздух в серо-голубой цвет и вокруг стоял запах осеннего леса.

- Мы – чужаки в чужой земле, - отец вытряхнул трубку в мисочку на столе. – Люди не могут понять нас, как мы не можем понять их. Если они так глупы, что спутали ваши боевые тренировки с акробатикой, что же с них взять. Едва ли это самое худшее, с чем тебе придется столкнуться. Веселись перед лицом оскорблений, мой берилл. Это лучшая месть.

- Даже если я злюсь?

- Особенно если ты злишься, - отец обнял его крепче. – Я знаю, ты любишь своего дядю, и так и должно быть. Он хороший человек, великий воин, и, пусть обстоятельства лишили его трона, он наш король. Но с чем я не могу смириться, так это с его злобой.

- А он очень злой? – Фили вспомнил о дядиных шутках и его широких объятиях.

- В его сердце горит ярость, которую нельзя погасить, - отец покачал головой. – Каждое утро он просыпается с мыслями об Эреборе. Каждый удар его молота, каждое слово, которое он говорит окружающим, служат единственным отвлечением от мести, которую он вынашивает в себе. Когда-то мы были веселым народом, у нас в изобилии было песен, эля и богатств. Что хорошее может выйти из счастливого народа, который вдруг познал горечь утрат?

- Я не понимаю.

- Да, не понимаешь. Не сейчас, - отец поцеловал его в лоб. – Помни, мой берилл. Смейся, пока ты можешь. Пей до дна, наслаждайся пирами и веселись в кругу семьи. Мы назвали тебя весельем, потому что ты нам его принес. Я бы хотел, чтобы этот свет горел в тебе всегда. Пообещай мне, что ты будешь держаться за него так долго, как сможешь.

- Обещаю, - послушно ответил он.

- Хорошо, а теперь слазь и иди ужинать.

- А ты идешь? – он спрыгнул на пол, вовремя вспомнив о стуле.

- Через пару минут, - отец снова взял трубку, задумчиво крутя её в пальцах.

- Всё хорошо? – спросил Кили, когда Фили спустился обратно по лестнице.

- Да, - он поставил стул у стола. – Папа скоро спустится.

Фили, помня об обещании, во всю наслаждался ужином. После еды они сели у огня и пели все вместе, и когда Фили отправился спать, его настроение было на порядок выше. Они с Кили спали в общей спальне, их комнатка находилась под лестницей. Иногда они воображали, будто находятся в настоящей пещере с каменными стенами и толстыми гобеленами, как в историях, которые им рассказывала мама о своей детской комнате.

- Фили? – спросил Кили сквозь зевок, едва только Фили начал закрывать глаза.

- Что?

- Расскажи мне какую-нибудь историю.

- Хватит с тебя на сегодня историй, мелкий. Уже поздно и я устал.

- У меня не получается уснуть.

- Просто закрой глаза и сон сам к тебе придет.

- Фииилиии…, - Кили начал канючить.

- Ладно, ладно! – он провел ладонью по лицу. – Какую историю ты хочешь?

- Расскажи мне снова про Гурина-лучника.

- Снова? – Фили перевернулся на спину, вглядываясь в покатый потолок.

- Ну пожалуйста…

- Хорошо. Итак, был однажды великий воин Гурин, и жил он вместе с братьями Турином и Зурином возле большой золотой шахты…

- Стой! – Кили слез со своей кровати. – Мне отсюда не слышно.

- Всё тебе прекрасно слышно! – но он особо не протестовал, когда Кили забрался к нему под меховые шкуры и свернулся калачиком. Так было даже удобнее, потому что теперь у зимней стужи, которая часто мешала спать, не было ни единого шанса. – Теперь готов слушать?

- Да, - Кили прикоснулся холодным кончиком носа к шее Фили. – Начинай.

- Итак, Гурин не был хорошим воином. Он никогда не дрался на мечах, и не было ни единого топора, который бы ему подошел, - Фили лениво перебирал волосы брата. – Его брат Турин был лучшим мечником в королевстве, а Зурина нельзя было превзойти в обращении с топором, но Гурин занимался лишь горными работами. Все уже не ожидали, что он сможет стать воином. «Пусть парень добывает руду и алмазы», - говорила его мать, - «два брата защитят его».

- И они защищали, - уверенно сказал Кили.

- Именно. Они были хорошими братьями и заботились друг о друге, но вот настал день, когда Турин должен был отправиться в деревню за ячменем, а Зурин шел в лес, проверять силки. «Будь осторожен», - наставляли они Гурина, - «не выходи из дому». Так он и поступил. Но затем он услышал громкий шум.

Знакомая история о Гурине, который победил пещерного тролля благодаря луку и одной-единственной стреле, убаюкала Кили, вскоре уснул и Фили. Ему снился океан, большие корабли, покидающие порт навстречу приключениям. Во сне он отправился вместе с ними, наблюдая, как семья на горизонте становилась все меньше и меньше.

Он резко проснулся, на том боку, куда прижимался Кили, выступил пот. Стараясь быть как можно тише, он выскользнул из-под одеял и оделся. В доме стояла тишина. Сквозь окна пробивались первые лучи рассвета. Рано, хотя и не слишком. Он решительно накинул на плечи плащ и вышел в утренний холод. Рынок располагался далеко, но зато на улицах было мало людей. Он добрался до него довольно быстро.

Несмотря на ранний час, некоторые прилавки уже были открыты. За медяк он купил кружку горячего сидра и свежую булочку, а затем углубился дальше в ряды с душистыми фруктами и пыльными книгами. Он нашел, что искал, в конце одного из рядов – торговец оружием только начал разворачивать навес. Конечно же, это было человеческое оружие. Таким мечом, говорил отец, ему владеть не положено, но сюда он пришел не за ним.

- Простите, - сказал он, откашливаясь. Торговец обернулся, вначале его не замечая. – Немного ниже, сэр.

- Ах, вот вы где. Простите меня, маленький господин, - торговец расплылся в улыбке, показывая два золотых зуба. – Чем могу помочь?

Фили объяснял, как только мог, пока, наконец, торговец кивнул и ушел в подсобку. Он вернулся с товаром, и они долго торговались о цене. В конце концов, Фили расплатился последними оставшимися у него монетами и понес добычу домой. К тому времени все домашние уже проснулись, его мать на кухне готовила овсяную кашу, а Кили, все еще в ночной тунике, сидел на коленях отца и потягивал горячий чай.

- И где ты был? – поинтересовался отец.

- Ходил на рынок, - Фили положил на стол сверток. – Я хотел сделать сюрприз. Разверни его, ah haza.

- Это мне? – пальцы Фили моментально размотали ткань. Там лежал маленький лук, предназначенный для человеческого ребенка, но все равно еще слишком большой для Кили. Подходящего по размеру колчана не нашлось, но Фили легко сделает его сам, ибо он умеет обращаться с кожей. – О!

- Я купил его за вчерашние монеты, - сказал он, пусть и чересчур хвастливо, но отец кивнул ему в одобрении. – Стрел не так уж много, но достаточно, чтобы мы разобрались, как сделать новые.

- Мне так нравится! – Кили обежал вокруг стола и прыгнул в объятия Фили, крепко сжимая его руками. – Спасибо!

- Не за что, - Фили усмехнулся в его кудри.

- Лук? – прогремел Торин, выходя из умывальни. – Это эльфийское оружие.

- Нет! – запротестовал Кили, быстро хватая лук и прижимая к себе, словно его у него хотят отобрать. – Из него стрелял Гурин и Далин Второй!

- Мальчик прав, - снисходительно отозвался отец. – Нет ничего плохого в том, чтобы иметь стрелковое оружие.

- Что ты об этом знаешь? – раздраженно ответил Торин.

- Да уж не так много, как ты, - отец откинулся на стул, скрестив ноги на столе. – Это отличный подарок, Кили, надеюсь, ты его быстро освоишь. Для лучника всегда найдется работа.

- Ни один из сестриных сыновей…, - начал было Торин.

- Что здесь происходит? – прервала их мать, намеренно громко ставя на стол миску с овсянкой. – Вы двое хуже, чем мальчишки!

- Посмотри, мама! – Кили поднял вверх свой лук. – Посмотри, что мне подарил Фили.

- Вот это да, - она взяла оружие у него из рук, изучая его. – Это превосходный лук. А с твоими зоркими глазами ты станешь отличным лучником. Как сам Гурин.

- Но…, - снова начал Торин.

- Что может быть более гномьим, чем оружие одного из наших величайших воинов? – она уперла руки в боки. – Или ты забыл древние истории, брат мой?

- Ничего я не забыл, - вздохнул Торин. – Дай его сюда.

Она передала ему лук, который рядом с Кили выглядел большим, но в руках Торина казался игрушечным. Он крутил его и так и этак, а затем поцеловал отполированное дерево.

- Makhah malhan manhal, - торжественно прозвучало старинное благословение для оружия. – Оберегай сестриного сына, маленькая ветвь.

Кили просиял от радости, когда ему вернули лук, а Торин сел завтракать, не проронив больше ни слова.

@темы: Фагготрия, фанфики, J.R.R. Tolkien, The Hobbit, Мужики, Кино и TV, Литература, Творчество

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

That moment...

Наши люди какие-то запуганные и закомплексованные. Да, я шла сегодня по улице и напевала песню, играющую в наушниках. На меня смотрели, словно я под мухой. А ведь они должны еще радоваться, что я не пританцовывала, а ведь так хотелось. Какие смешные, право слово. Но, слава Богу, я не попалась бабушкам у подъезда.

А еще мне попалось предсказание в кассовом чеке, что-то о моем очаровании, которое побеждает. So majestic!

@музыка: some folk we never forget...

@настроение: выключите эту песню в моей голове

@темы: Будничное

---

Sweet flesh

22.01.2013 в 11:30

Пишет  Tender:

Подбросили рекламу продуктового магазина: "Хотите правильно питаться? Начните с нас!"

С бобами, да под кьянти, да с нашим удовольствием :3

@темы: Фразы и цитаты, Worldwide Web, Кино и TV, Литература, Позитив